Фламенко

Она танцевала фламенко – горячий испанский танец. Сколько себя помнила, ощущала, как он бьется в сердце, рождая немыслимые звуки свободного счастья где-то глубоко внутри.
Еще маленькой Соня засматривалась на танцовщиц, замирала, ловила каждое движение и жила, жила танцами. Родители, видя такое неистовое рвение дочки, отдали ее в балетную школу. Сонька не выдержала и недели строгой диеты, невозможных упражнений, сводящих с ума и отбирающих последние силы, сбежала. Отстояла свое решение перед родителями, объяснив, что хочет танцевать, а не страдать от боли и лишений.
- Это не моя музыка и танцы не мои! – заявила пятилетняя девочка с непомерной серьезностью и удалилась в свою комнату.
Ей повезло, потому что достались замечательные родители, которые, посоветовавшись, после Сонькиного заявления, навсегда выбросили идею балета из своих голов. На протяжении следующей недели они активно изучали список всех танцев мира и школ, где им можно было бы обучиться в родном Ленинграде.
Был классический вальс, фокстрот, зажигательная ламбада и неугомонная румба, чувственное танго и искрящийся чардаш. И лишь только попав в школу испанских танцев, Соня сразу же после первого занятия сказала: «Я остаюсь, нашла свой танец!»
И вновь она горела, жила своим танцем, ловя восхищенные взгляды. Словно искрящаяся, подрагивающая под легким дуновением ветерка свечка, отбивала четкий такт, всегда задававший ритм ее жизни.
Музыка стихла, танец закончился. Она стояла на сцене, немного раскрасневшаяся и улыбалась. Зал взорвался восторженными аплодисментами. Соня поклонилась, по плечам рассыпались темные волосы, собрала цветы с пола и спряталась за занавес.
Женька сидел дома, леча простуженное горло, уплетая мед и запивая его горячим молоком с маслом. «Эх, сейчас бы на лыжах по снежному лесу погонять или на коньках… А я болею…Еще пару дней точно дома сидеть, а то этот гад, ларингит, не отступит. Ничего не поделаешь…»
Провел дома уже неделю и ужасно не терпелось закончить свой вынужденный отдых. Горло всегда было его слабым местом, а этой зимой он просто бил все рекорды по больничным. Небольшая коллекция фильмов давно пересмотрена. Уж на что он не любитель читать книги, но и их не оставил без внимания, удосужив почестью «Идиота» Достоевского и томик Кастанеды. Любимая музыка порядком поднадоела, телевизор вызывал откровенную неприязнь и отвращение, за эту неделю он насмотрелся глупости и пошлости на пару-тройку лет вперед .
Взяв очередную кружку молока, Женька расположился у окошка и стал рассматривать падающие снежинки, благо в них недостатка не было. Примерно на пять тысяч шестьсот тридцать восьмой глаза стали слипаться, и он, сложив руки на подоконнике, уснул.
Перед глазами носились мириады снежинок, то приближаясь, то удаляясь вновь, совершая свой зимний танец. И вдруг посреди этого снежного круженья он увидел девушку, которая словно плыла, среди знакомой мелодии. Ее глаза горели, казалось, что она полностью погружена в танец и ничего не замечает вокруг, четко отбивая ножкой такт. Он стоял напротив нее среди мечущихся снежинок и смотрел, смотрел, смотрел… а потом он проснулся, нехотя разлепил глаза и увидел пустую чашку из-под молока.
Размяв затекшее тело, взглянул на часы, отметив что проспал всего полчаса. Неторопясь, кутаясь в одеяло, побрел на кухню, поставил на плиту чайник и перебрался в зал. Включил надоевший телевизор, приготовился растянуться на диване и заметил на тумбочке музыкальную шкатулку бабушки. Бабуля уже три года как умерла, а эта шкатулка продолжала жить у них дома и напоминать о ней. Иногда, когда становилось грустно и одиноко, Женька поворачивал заветный ключик и слушал незнакомую, но очень теплую музыку. Эту шкатулку бабушке подарила ее любимая подруга в День Рожденья и она с тех пор никогда с ней не расставалась.
Он повернул заветный ключик и услышал близкую сердцу музыку. Закрыл глаза, расслабился и задремал, когда болеешь, постоянно тянет в сон.
Температура, устало вздохнув, впервые за последние несколько дней сама, без помощи лекарств отпустилась до 36,6, на лбу выступили капельки пота. Во сне Женька мчался по заснеженному лесу. Овраги, следы зверей, крутые спуски и повороты мелькали перед глазами…
…Где-то танцевала девушка, широко распахнув карие глаза…
По Женькиной комнате разливалась старинная испанская мелодия, а на дне шкатулки все еще можно было разглядеть едва нацарапанное: «На вечно любимой Наташеньке в День ее Рожденья от лучшей подруги, Сонечки, девушки, всегда танцующей фламенко»…