Когда-то в августе Гражданской войны

Кони летят, поднимая невидимый ветер.
Воздух насыщен горячим дыханьем беды.
Дымно вокруг. Над землёй опускается вечер,
чёрный как смоль,
но украшенный блеском звезды.

И, открывая глазами чужие просторы,
кони летят – устремляясь в могильную муть.
Падают сёдла и рвутся шелковые шоры...
Сколько надежды пришлось нам безбожным вдохнуть?

Сколько безумья и сколько пасхального теста,
выпало нам разрубить, растоптать впопыхах?
Смехом своим отреклись мы от лобного места.
Гордость и робость. Моленья и будни, и прах...

В нашем стремленьи ищите подковы на счастье.
Вешайте в спальнях и падайте в ямы могил.
Русская девушка, прямо под это ненастье,-
выйдет из церкви, которую Бог сотворил,-

выйдет и крикнет: «Спасите от горя и боли!..»
Горьким укором умолкнет рыданье её.
И не останется больше ни хлеба, ни соли
в этой деревне. А только одно вороньё,

будет кружить – проявляя своё безразличье
к маленьким розам на шляпах угодливых дам.
Топот и скрежет... Какое тут к чёрту приличье?
«Суженый смерти сегодня достанется Вам!..

Пейте же нежность, с которою к Вам прикасаюсь.
Верьте дрожанью от жажды потрескавших губ.
В Вашем лице я быть-может с любовью прощаюсь,
не осуждайте за то, что был дерзок и груб.».
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ночь пролетит. Мы проснёмся на чаше вулкана.
Новые раны откроются в наших сердцах
и, разольются дрожащею дымкой тумана...
Горечь любви Вы оставили мне на губах.