Докритиковался

Писал стихи я не в походе,
звезд созерцая огонек,
не о любви, не о природе,
я был от лирики далек.

Сатирой жесткой увлекался,
страсть как любил критиковать.
Писал, однако, не решался
свои стихи публиковать.

Я знаю - гласность существует,
но существует ей предел.
Меня печатая, рискует
любой остаться не у дел.

Что б не носил его папаша,
каких погон, кокард и блях,
на пару нам носить парашу
в глухих сибирских лагерях!

Я с этой мыслью просыпался
и с этой думой засыпал...
Однажды в дверь звонок раздался.
Сдается, я спросонья встал,

открыл и вижу на пороге
опрятный юноша стоит.
- Я к Вам! Простите, ради бога,
что беспокою, - говорит, -

Я журналист, - назвал газету
и сунул корочки под нос, -
пришел знакомиться с поэтом.
Позвольте Вам задать вопрос.

Гляжу на.удостоверенье,
да, журналист. Но острый глаз
во мне рождает подозренье:
- Довольно писано о вас.

До боли методы знакомы!
Я расскажу все о себе,
а ты достанешь из кальсонов
жетон агента КГБ!

Смотри в глаза, и врать не надо:
зачем машина у дверей?
Зачем устроил мне засаду?
Где схоронил своих людей?

Читал, смотрел! Я не невежда!
Я огражу себя от бед,
найду и под твоей одеждой
магнитофон и пистолет!

Глаза его на лоб полезли: -
Чуть не в себе всегда поэт, -
и еле слышно, - но болезни
так запускать вреднее нет.

И мне пора б угомониться.
Да уж куда! Горю огнем:
«А врач из местной психбольницы
не притаился под окном?»

Быстрее гончей он умчался.
А мне все было невдомек,
что это сон. Но тут раздался
уже настойчивый звонок.

Проснулся я. Уж ночь спустилась,
свой свет разбрызгала луна...
Домой с работы воротилась
моя красавица жена.
1987