Трое из оставшихся...

 
 
Гоплит тяжеловооруженный греческий воин, снаряжение которого состояло из копья, меча с бронзовой рукоятью и обоюдоострым лезвием. В бою гоплит был защищен от стрел и мечей противника щитом, весом в 8 кг., льняным или бронзовым панцирем, поножами и чешуйчатым металлическим поясом

 
 
Гастрафет, был изобретен приблизительно в 400 г. до н.э. и являлся ранним греческим аналогом арбалета. Гастрафет состоял из двух частей: композитного лука и деревянного ствола. Гастрафет в переводе с греческого означает " Брюшной лук", название оружию было дано из-за принципа его действия. Тетива лука натягивалась руками, приклад при этом упирался в живот стрелка.

 
 
Кхопеш (слово обозначало переднюю ногу животного) — разновидность холодного оружия, состоявшего на вооружении в древнеегипетской армии. Кхопеш имел выраженное сходство с ятаганом. Состоял из серпа (полукруглого лезвия) и рукояти. Мог иметь как внутреннюю заточку, так и внешнюю. Рукоять кхопеша была двуручной, около 50 см.

 
 
Глeфа - вид древкового пехотного оружия ближнего боя. Состоит из древка (1,2 - 1,5 метра) и наконечника (40 - 60 сантиметров, ширина 5-7 сантиметров). Чтобы сделать оружие более прочным, его древко обычно покрывалось заклёпками или увивалось металлической лентой.

«Спартанец жив… пока он жив»

Не скоро тронет горизонт, хотя бы краешком – светило…
И камень скользок под ногой, и сводит судоргою жилы,
И онемевшая рука, почти не держит щит, как надо…
И лишь другая… всё разит… Тела, подобно камнепаду –
По склону, вниз… от трёх всего, ещё живых: трёхсот остаток…
Спартанец жив… пока он жив и часто жизнью… очень краток.
Кому-то… может повезти и примет смерть седым гоплитом,
Пройдя, не меряно… боёв, а кто-то в первом… Не убиты
Здесь только трое… Третий день уже кончается – неспешно…
А им же биться – сколько жить… Их будут вдовы безутешны,
И будут матери стоять, не веря в то, что не вернутся…
А у троих… осталась жизнь, но мига нет, чтоб оглянуться…
… У молодого, гастрафет тихонько взвыл стрелой последней,
Пронзая щит из тростника и чью-то грудь… Ещё намедни,
Он сокрушался: мало их, а завтра бой возьмёт и эти
В обмен на жизни… А потом?.. Теперь, наверное, ответит
Уже он сам, поднявши шит и чью-то глефу подбирая,
И чей-то… отводя удар, в шеренгу становясь у края…
А в середине, тот, что сед уже давно, но дуба крепче
Стоит на склоне… Взгляд суров и только губы, что-то шепчут.
То ли клянёт своих врагов, то ли прощается с родными…
И что-то есть в нём… от отца, что с сыновьями, со своими,
Очаг прикрыл от волчьих стай… Такие… нет, не умирают,
Покуда враг, хотя б один, пройти пытается… Но тают,
Пусть понемногу, силы их… С другого краю – чуть моложе.
Кхопеш, от свежей крови, ал!.. И руки с грудью… в свежей… тоже…
И не понятно, то ль его, то ли от павших, под ногами…
Они ещё… стоят… Стоят, друг друга чувствуя плечами…
… Темнеет небо, солнца край ещё цепляется за землю.
Почти уж видима луна и звёзды, те, что звону внемлют.
А завтра… будет помощь и… она сметёт полки чужие,
Но это… завтра, а пока… звенит их сталь. Они… живые!..