Последняя волчья песнь

Посвящается Игорю Талькову...

Господи! Как я устал не верить своим глазам,
Повсюду прятаться в тень, дрожать, как осиновый лист,
В лица плевать «шестёркам», кланяться в ноги «тузам»,
Роясь в их грязном белье, чтоб показать, как я чист.

Спектакль политических драм полон трагических сцен:
Побольше крови и слёз, что по вкусу толпе плотоядных овец!
Мы сеем зёрна мечты, да только растёт один хрен.
Здесь небо черно, как сажа; воздух тяжёл, как свинец.

За стёклами чёрных очков не видно испуганных глаз.
Здесь каждый нейтрален даже к судьбе своей кровной души.
Война, нам казалось, прошла стороной. Неправда – война внутри нас!
Но всё это сложно понять, коль уши полны лапши.

Ожил колокольный звон – у нас снова в моде Бог.
Мы лепим с усердием храмы, но Он не ведёт и бровью.
Тираны хотят стать святыми - облегчить последний вздох.
Но, люди, раскройте глаза – их индульгенции писаны кровью!

Забыв про совесть и честь, стремись – и тебя ждёт успех.
Здесь каждый имеет право на тихую жизнь без прикрас.
Деньги решают всё, один всё решает за всех.
Бизнес не терпит соплей! Что ж, если так, то я – пас.

Распроданы все билеты на празднество братской любви,
Но зрелище это, похоже, не всем по нутру.
Дрожат – чуть не рвутся – струны, и пальцы уже в крови,
Но я продолжаю играть. В эту игру.

О, Господи! Боже мой! Ужели, всё это – всерьёз?
Всё это – действительно с нами, всё это – про нас?
В тупик завела дорога бредовых несбыточных грёз.
Стоим на руинах, взирая на то, что не радует глаз.

На то, что пугает меня. На то, что терзает душу мою.
Липкая тень за спиной мне на ухо шепчет: «Атас!
Молчи, если жизнь дорога. Молчи!» Но я всё же пою.
Я не закрыл глаза – и этим я выше всех вас!

О, да! Я – не мёртвый лев! Но я – не паршивый пёс!
Меня посадили на цепь, но этим не сняли спесь.
Застыв посреди пепелища, я не могу сдержать слёз
И продолжаю петь – последнюю волчью песнь.

1999