Скромное обаяние сна

Мелузина-старьевщица, выжги клеймом поцелуй на ладони, к рассвету
Даже тайны Вселенной бледнеют, румянцем чахоточным мирно смущая птенца.
Целлофановый слог - эта участь светла. Принимая такую примету,
Убежав от свободы, спокойствия, смерти (три фунта свинца),

Без разбору творя злодеяния, благо, поэмы и кляузы, высших инстанций раздоры
Принимая как должное, зоркости зря не стыдясь,
"Смерти все-таки нет" - солгала, и с крючками атласные шторы.
Если падаешь в бездну легко, самозванный сиятельный князь

Не от мира сего по душевной своей простоте оборвет с полуслова
(Монологу певички Офелии нет и не будет конца).
Но скрипит заводная игла, "Ну какая услада цветам" повторяется снова и снова.
У нее ядовита слюна, и в движениях словно ленца

Вековая. Икона слепа, простодушие скверной примерки
Не струится воланами (сонм кружевниц и уроки шитья на дому).
Прошлогодние скорби горьки? Нет, скорее солены иль терпки.
Но теорию здесь мудрено сочинить. Даже веру саму

Воскрешая площадным умом и на скаредность вечность меняя,
Прогадав, как всегда - так уж водится (впрочем, ты рад).
Мы однажды увидим чертоги трехмерного рая,
Воспевая изящество фауны озера Чад...