Ехал князь...

Ехал князь по красной Украине.
Сам хмельной со свадебного пива.
Под червонной сбруей воронится
Его конь, и глаз косит игриво:
В стремя с князем ехала княгиня
На, как сахар, белой кобылице.

В белом платье ехала княгиня,
Взора от земли не поднимая,
Со стыда, что всем известна тайна,
Что супруг невинность её принял,
И краснела, платье оправляя,
Словно маком алая Украйна.

Вслед за князем ехала дружина.
Каждый витязь весел и беспечен.
До рассвета бражничали-пили,
Пили-ели и поили женщин,
Подававших яства им и вина,
И во травах пьяных их любили.

Предь полка, скакавший рысьим бегом,
Старшина на битюге кауром,
Добрый богатырь, крутой рубийца,
Лошадей оглядывал с прищуром
И гадал, не выдастся ли пегим,
Если жеребёнок народится?

Едет князь и подъезжает к дубу.
В чистом поле дуб стоит циклопом.
Дюжий дуб, небесным битый громом.
А под дубом – хлопоты холопам -
Мастерят удавку, душегубы.
На дубу сидит поганый ворон.

Вопрошает князь, да через зубы,
Вопрошает, дергая нагайкой
О семи шелково-острых плетях:
-Вы почто, сарынь, слетелись шайкой?
Али вы колдуете у дуба?
Отчего соха меж вами в нетях?

Отвечало так простолюдинье,
Отвечало, повалившись в ноги,
Отвечало, подставляя спины:
-Светлый князь, отец родной и строгий,
Матерь наша, ясная княгиня,
Крепость наша, храбрая дружина.

Мы крестьяне подлые да смерды,
Ворожить-кудесить не умеем.
Меч не рубит согнутые выи,
Днесь не пашем поле и не сеем.
Днесь судили изверга до смерти
Мы судом общинным, справедливым.

Как вечёр велели нашим бабам
Подавать гостям вино и пиво,
Буде князь с княгинею обвенчан,
Так один издерзился, ретивый,
Не давал жену добром да ладом,
Смертно бился, многих покалечил.

И тычками выгнали до князя
Мужика с разбитой в студень рожей,
С бородой, повыдерганной в клочья,
В порванной, заблёванной одёже.
Ан, единым уцелевшим глазом,
Смотрит люто, исподлобь, по волчьи.

Словно с неба раненная птица,
Обливаясь горькими слезами,
Молодая женщина, рыдая,
С синими, как озеро глазами,
Пала в ноги белой кобылице:
Заступись, княгинюшка родная!

За меня пять лет мой муж батрачил,
Давесь Богом нас соединили.
Но когда закрылись двери храма
И на небо ангелы уплыли,
Не испил он уст моих горячих.
Гнали женщин на голгофу срама.

Не наградой милому супругу
Стал венец невесты-недотроги,
А добычей, взятой пьяной ратью.
Силой мне заламывали ноги,
Тешились, бесчестили по кругу,
Замарали свадебное платье.

Светлый лик княгини омрачая,
Ей открылось вещее виденье,
Как лежит одна она, нагая,
Навзничь на снегу, разняв колени.
А убийцы жадными очами,
Стали кругом, смотрят не мигая.

Стал и князь челом суров и мрачен.
Недобром холоп изгадил праздник.
Лишь княгини жалостное слово
Отвело несчастного от казни,
Сдался князь мольбам её горячим:
-Милую! И тронул вороного.

А вокруг зашикали сердито:
-Что стоишь, дурак, подобно колу?
Добрый князь простил тебя, не выдал.
Кайся, дурень, падай оземь, долу,
В ноги лошадей, целуй копыта.
Благодарствуй, не молчи, как идол.

Не молчал спасённый, а сказал он:
-Это мне прощать, поди-ка впору.
Не бесчестил я жену его и срамно
Не пускал по гридям для позору.
Это мне прощать его пристало,
Если людям перед Богом равно.

Закачалось мужичьё, как спьяну.
-Что удумал непокорный идол?
Этак, всех затопчут лошадями.
Гордо князь ответил на обиду:
- Раб не ровня ярлу! А смутьяна
Повелел прибить на дуб гвоздями.

Ехал князь и гнал коня сердито,
Ехала княгиня с тайным страхом,
Ехали бойцы, не пели песен.
Старшина скакал тяжёлым махом,
И глядел, как кони топчут жито,
И сказал некстати, будто грезил:

-А случиться, князю быть в полюдье.
Набегут хазары из Итиля,
По заставам вырубят дозоры.
Не пойдёт крестьянин-простофиля,
Деток князя не закроет грудью,
Не спасет княгиню от позора.

Обернулся князь, ушам не веря:
-Не тебе со мной тягаться духом!
Твоё дело, за пороги лазя,
Там издохнуть с вывернутым брюхом,
Аки кобелю на травле зверя.
Свистнув, взмыла в небо плетка князя.

Только и лицо в рубцах и струпах
Не склонил своё упрямый рыцарь,
Чтоб о шлем скользнуло плетью хлёстко,
Не прикрыл железной рукавицей.
Да не выставляться ж князю глупо,
Лишь на миг зависла семихвостка.

Избегая срама паче страха,
Отвела дружина взоры в поле.
А на поле туча шла гремяче,
Буен-ветер тешился на воле.
Будет ветру поиграться прахом,
Да грядущим Ярославны плачем.