Петроград, ноябрь 1919 года

Туманно, пустынно, пусто...
Надежд у меня не густо.
Куда-то ушло искусство
улыбкой своей увлекать!
В разграбленном будуаре
паук по селился в гитаре.
За окнами слышен окрик:
«Ах, мать твою... Расстрелять!..»

Унылой длины корридоры,
обычные коврики шторы...
Кого там?.. Кому там пулей
откроют дорогу в рай?..
По лестнице – вьётся лестница –
пойду я, как злая кудесница:
прислушиваясь к терпению
постигшему нас невзначай.

Так хочется выйти из дому,
беспечно прижавшись к милому.
Но зябко. И тени прошлого
ложатся на Ваш берет.
вы тоже ведь их убиваете?
А помните?.. Всё Вы знаете,
вернувшись ко мне с улыбкою
из этих тифозных лет.

Для Вас я, наверно, дурочка,
а может – такая умничка,
к которой Вы, сударь миленький,
привыкли давным давно!
Но я Вам упрёка не вымолвлю
и Вас от себя не вызволю.
Вы в сердце моём, в объятиях...
Пусть это грешно и смешно.

Сегодня у нас свидание...
Такое моё желание,
лишенное прежней кротости,
рождённое невзначай...
Забытая я, забытая!
Невечная и сердитая.
Был он, только я не верила,
сказала ему: «Прощай!».

Пустыми словами балованна,
чужими губами целованна..
Остывшая, отболевшая,
отжившая этот век.
Мне помнится запах ладана!
На сердце не рана – ссадина.
Стихия вошла в течение
безвременно-русских рек.

Вы мне говорили: «Везучая!».
А я только прихоть случая.
Останьтесь со мной желанные,
уймите мой женский страх.
За несколько дней до вечности,
не будьте скупы в человечности,
меня унесите, безумную,
из этого сна на руках.