Монах зла. I

Когда бы кто не знал Николая, так и прошёл бы мимо да и не заметил бы его. Но также многие ли бы узнали в толпе когда Гоголя или Мережковского? Или и узнают сейчас кого, впрочем, из людей не дня сегодняшнего? Но, впрочем, натуры это, конечно, не соразмерные друг с другом, поскольку же и сам Николай не тягался с ними в стремлениях своих, то и не будем продолжать повествование в указанном ключе. Начнём, пожалуй, мы с того места, где находится сейчас Николай, а расположен он на прекрасной улице Ново-садовой, которую удалось загадить очередному обладателю титула мэра Самары, но, конечно, гадил не столько он сам, сколько снующие машины и пешеходы, да и деньги справно выделялись всегда на дороги, что не мешало исчезать им в самый неподходящий момент в направлениях самых неожиданных, а у неожиданных людей внезапно улучшалось тогда и самочувствие и состояние здоровье, да и, собственно, благосостояние как-то тоже. Находится Николай сейчас в ларьке дивной и сложной архитектуры, скошенном от удара машины видимо, что снесло опоры его, но не достало самих продавщиц, которые вяло реагировали всегда на покупателей, если имелась на то возможность. Жажда привела Николая в указанное место, и хотелось ему прикупить себе пивка самого замечательного для мест самарских – «Жигулёвского». Простояв в очереди не более двух минут, он наблюдал картину весьма интересную и отвлёкшую его от тягости ожидания начала обслуживания самого Николая: к прилавку в отдел винный стояла сухонькая старушка и пересчитывала мелочь в левой руке:
- Дочка, а почём же у вас наливка клюквенная? – прошипела она в воздух и уронила несколько железяк со своей руки, после чего, кряхтя, принялась подбирать их.
- Тебе какую, бабуль? Есть вот по сто двадцать пять рублей, есть по семьдесят два, - продавщица посмотрела исподлобья на старушку и помяла губы, между тем как за старушкой уже появился некий молодой человек, которого та задела едва головой, когда подняла спину свою в положение близкое к вертикальному, так что тот отклонился чуток и спросил:
- У вас есть мартини или коньяк хороший?
Между тем, уже поднявшись, старушка зашепелявила далее:
- Да мне бы, дочк, подешевле.
- Да есть вот «Бианки». Коньяк есть дагестанский, «Хенесси». Вам до какой цены? – обратилась продавщица к молодому человеку, и, взяв какую-то запыленную бутылку из-под прилавка, подала её старушке. – Вот бери бабуль. Неплохой и недорогой. Давай сюда деньги. С тебя семьдесят два рубля.
Старушка помусолила губы и полезла куда-то в полы своего пальто, откуда извлекла кошелёк странного цвета и весьма вида весьма ветхого да и, мусоля пальцы, принялась доставать оттуда десятирублёвые едва дышащие купюры, отсчитывая вслух, после чего сжав в кулак своё достояние, стала отсчитывать два рубля десятикопеечными монетами. Между тем продавщица уже подала бутыль коньяка дагестанского молодому человеку, и тот, передав деньги, ожидал сдачи. Старушка же положила деньги на прилавок и потянулась к стоявшей рядом бутылке наливки:
- А ты сама-то её пробовавала? Сладенька?
- Сладенька-сладенька, - проговорила продавщица, с брезгливым видом собирая десятки и мелочь в руку. Из этих же десяток она и отсчитала часть сдачи молодому человеку, которые он тут же отдал старушке:
- Возьми, бабуль… - да и покинул скорее это заведение.
- Спасиба, сынок. Теперь будет на хлебушку, - промямлила старушка и, спрятав куда-то тут же бутылку наливки пошла к выходу.
Николай же купил пиво, открыл его на улице пластмассовой зажигалкой «Zippo», и пригубил немного. Пиво было холодное, но как-то опять отдавало мешковиной, привкус этот исчезал только спустя несколько глотков, и Коля подумал, что лучше было купить «Сибирскую корону», но, свернув к набережной, побрёл по Осипенко вниз, потягивая пиво и едва ёжась от ветра.