Памяти

«Когда не хочется просить прощения, когда злоба на самого себя начинает питаться собой и злобой, удвоенной на всех из-за ненависти ко мне вместе с ней, когда хочется, чтобы все забыли, когда свою слабость считаешь силой, тогда самое время остановиться, тогда самое время попытаться себя полюбить, чтобы не убивать себя».
Я, в общем-то, не люблю прошлое, как и не люблю ковыряться в нём, но эта запись, сделанная в подобии дневника, случайно открылась, когда в очередную субботу я к привычной уборке сора и пыли решил добавить освобождение личной территории от всякого хлама. Прочитал и вспомнил те дни, когда я ещё делал в подобии дневника подобные записи, которые мне уж и позабылись.
Да, помню ту ночь, когда я сделал эту запись – часа два ночи, полный чайник кипятку, две пачки сигарет (так, я уже курил, значит, лет восемнадцать) и полбанки кофе. На столе, рядом с сигаретами, лежит обычный кухонный нож, вот только, как потом оказалось, плохо заточен. Левая рука то ли болит, то ли просто щиплет, а на душе – лёгкость, пустота, испуг. Помню, как мне тогда пришла удивительная мысль: «А вот интересно: я бы хотел, чтобы в моем доме были острые ножи?..» - и саркастично улыбнулся. Да… будь нож поострее, может быть, я бы не испугался боли и с первого же раза, а, не трижды пытаясь, достал бы до вены.
Зато тогда жизнь, как помнится, была острее, чем сейчас.
У меня никогда не было мыслей о самоубийстве, естественно, кроме как «во имя». Во имя любви к Родине, Женщине – ко всему, что мог написать с большой буквы. Благо, воспитание позволяло написать пару-тройку слов с прописной буквы. И я помню, как думал, что я и родился как раз для того, чтобы жить и умереть «во имя». И, если память не изменяет, как раз для этого я и завел данное подобие дневника, чтобы «благодарные» потомки помнили и знали, как я жил и для чего умер – от первоисточника, так сказать. Забавный я был малый. Сейчас я, кажется, уже совсем другой
Так, пару страничек обратно.
«Мечтательный я парень, да кто ж меня сможет понять, когда такие высоты известны только глупцам, а не страшны только великанам».
О-о-о, прикрывающаяся мания величия! Ну-ну, хотя чего не бывает в восемнадцать-то.
Еще пару страниц.
Еще пару.
Отрывки мыслей, отрывки событий – моя жизнь, моя.
Стихи? А этого я уже не помню. А, ну, конечно, про любовь. Нет, стихи, написанные мной тогда - про Любовь.
А до той страницы, которая с капельками крови, как бы случайно попавшими в это подобие дневника, всего-ничего – одна страница. Хм, что-то маловато. Читаем: «Время. Много времени прошло с момента последней записи. И вот оно настало, чтобы еще что-то большее сохранить для завтра…Боль – странный и манящий аромат жизни. По крайней мере, моей жизни. Больше боли, больше я чувствую жизнь, больше ненавижу, больше люблю. Я живу через боль. Я смотрю на других людей и вижу, что многие из них очень на меня похожи: они тоже живут «через»…Эту боль невозможно, слышишь?- невозможно терпеть! А я всё равно другой. И так будет всегда».
Да, вспоминаю, как мне тогда хотелось кого-нибудь избить, кого-нибудь беззащитного, обязательно беззащитного, чтобы он жалостливо смотрел на меня, плакал, корчился от боли, но покорно, не убегая, принимал все мои удары. А я бы был беспощаден.
Да, кажется, я был безумен… Только вот отчего, точнее от кого? Отчего понятно – Любовь. Пролистал странички – ни на одной нет имени. Хм, странно. Пролистаем еще разок. Хм. Нету.
Ну да ладно, пора доделывать уборку. И уже закрывая, чтобы отложить в стопку мусора, это подобие дневника, я увидел на последней странице: «Всё начинать сначала. Это легко сделать лишь в двух случаях: первый, это когда настоящее бессмысленно больно, второй, когда настоящего не было или не вспомнишь его. Что ж, мне повезло вдвойне».
2005 г.