Однажды ночевал среди Богов

......................................................Тибет. Октябрь 2006г.

..........Однажды ночевал среди Богов…
..........Мы кору совершали у Кайлаша.
..........И заблудившись несколько в горах,
..........Разбили лагерь свой, скорей – шалаш
..........У саркофага, где почил Дигум,
..........У дворца Ишвары…

До того –

Мы долго шли, паломников встречая
Из Индии и из Непала,
Тибетцев с детворой.
Они у ступ слагали камни, поклоняясь
Им.
Как и мы,
К монастырю в горах брели,
За которым
Мы постепенно вдруг одни остались,
Не догоняли больше,
Не встречали
Никого.

Все шли и шли
Тропой, которая не прерывалась:
Как и вначале, прежде,
Она сопровождалась –
Камнями, грудой сложенными на пути,
Молитвенными яркими флажками.

Но вот закат, и мы уже устали,
Еще чуть-чуть, и потемнеет так,
Что глаз, хоть выколи –
Он не увидит.
Разбили лагерь свой, укрывшись от ветров
За валуном огромным.
И того не зная сами,
Расположились, преграждая вход
В Богов пристанище.
Там отдохнуть пытались:
Нам восхождение далось с трудом.
И вот… у подножия Кайлаша

Мы

По палаткам разбрелись
И в спальниках, еще дрожа, друг к дружке
Прижавшись,
Едва обмолвились двумя словами,
Притихли…
Кто задремал, а я – не мог уснуть.
Стучал зубами.
И посиневшими губами
Шептал еще о чем-то.

И какая, право, мы – помеха?
Из плоти, крови –
Сущности Богов,
Которым нагло преградили вход
Смертные?
Они переступали, проходили мимо,
Сквозь нас.

.........................
Не помню, как я в дрему впал:
Ведь мне всю ночь тогда казалось,
Что я вообще не спал.
Глотал таблетку за таблеткой,
Их запивая
Водой, почти замерзшей,
Пытаясь справиться
С сжимающей тисками болью головной…
Не помню, как уже совсем продрогший
Вдруг холод чувствовать перестал,
И очутился

Среди Богов...

И Alter Ego,
Мой двойник,
Знакомый с детства Ангел
Стоял меж них, чужих, и не был им чужим!
Он, пристально взирая на меня,
Сиял, как все они
(их было слишком много,
чтоб можно было
пересчитать),
Но кажется, все триста шестьдесят –
Они сияли так,
Как человеку не дано сиять…
Ослепляя чистотой и блеском,
Величием своим.

И среди них, на троне –
Дигум, Человек среди Богов,
Средь сущностей,
Которые никогда и не были людьми.
Которым и не ведом ни единый
Страх человеческий, боль и успех,
Иль страсть и жажда, иль страдание и горе,
Иль просто – грех,
Или желанье -
Человеческие!

.........................................
…Он, впрочем, странным был Царем - Дигум:
Гласит легенда, что, жертва преданности Бон -
Пронзен стрелой был некогда,
Из лука пущенной предателем и другом.
Хоть также убивал своих врагов
На протяженье многих лет,
Без жалости,
Без страха и упрека…
Великий чародей и маг,
Если не врет легенда –
Прямой потомок Лха,
Пал.

Тогда же тело павшего царя
Закрыто в медный гроб, и в реку брошено.
Но гроб достиг Конпо,
Где овладел им демон.
Долго сыновья
Пытались выкупить родное тело…
И только Царь Мангподж
Смог одолеть кинжал смертельный,
И, демона усмирив,
Привез в Ярлун Дигума - друга своего.
Когда вскрывали гроб,
Раздался шум, подобный
Раскату грома в блеске молний, разорвавших небо.
Много дней подряд
Ходили люди вокруг гроба,
Возложенного на горе Кайлаш…
С тех пор Дигума почитают
«хозяином горы», а та
Является по праву Осью мира
И Лестницей, соединяющей
Небеса и землю,
Землю и Небеса.

После того убийства
Сыновья, одни оставшиеся, меж собою развязали
Войну. С сего же времени Тибет (Туфань)
Ослабел, и пала
Империя Бон…

Такова была история Дигума,
Который главным восседал на троне
Средь прочих,
Из других миров пришедших
Богов…

...........................
Мы долго говорили обо всем:
Я что-то ИМ пытался объяснять…
Зачем жил так, как жил, а не иначе,
Зачем искал себя «не на удачу»…
Шел напролом, всем бедам вопреки.
Я задавал какие-то вопросы.
А Ангел мой стоял, меня стыдясь:
Ведь он – ответы знал!
Я – НЕТ!

Когда пробьет мгновенье,
Назначенный мне час – припомню все!
Тогда ж… один, в немом оцепененье,
Теряясь меж началом и концом,
Я путался:
Что сон, и что – реальность?
Где я? Кто я?
Зачем, в конце концов?
В палатке, где минуты меряю годами?
Среди Богов, где вечность – нипочем?!

Я помню лишь финал того события,
Когда болтал еще об этом и о том:
Мол, знаю, кора не завершена,
Что путь нам предстоит
Еще далекий…
Как Боги рассмеялись мне в лицо:
Ты среди нас, а это – больше коры
Для прочих.
Коль нарушил наш покой –
Желай! Мы волею Богов
Исполним искреннее жгучее желанье
Твое…

Очнулся. Головная боль
Сильней в висках стучала, не унимаясь.
Из последних сил
Вошел, как и они, себя переступая
В бесчисленные лабириты саркофага
И снов видения,
Чтобы закончить этот разговор:

Из всех желаний, правда, есть одно –
Вернуться…
Вниз, к единственной, желанной,
Чтоб вместе с ней под доброе вино
Любить друг друга
Пылко, неустанно
До самого утра,
И день,
И снова – ночь…
Еще хотя бы раз!

Смеялись надо мной!
Поэт! Ты ль не безумец?!
Такого не видали мы давно,
Воистину!

Да, я безумец!
Верно, я не мог понять
Никогда
Природу жажды, будь то жажда власти –
Всепожирающее пламя, испепеляющее в прах,
Иль жажда силы, или жажда денег –
И в этой страсти все одно,
Мне непонятное…
Я не знаю жажды!
А с вами – холод чувствовать перестал…
А голод – никогда не знал.

Из всех желаний, жажд – единственное:
Любить, -
Испытывал.

Смеялись надо мной!

...Я до рассвета силился уснуть,
Но головная боль не унималась,
Так и не смог
(я этой болью, видимо, спасался
от безумия,
или от силищи Богов)
Они же надо мной смеялись!

И мысли – все о Ней:
О том, как я любимую любил,
Из рук своих сплетая изголовье
Ей каждой ночью чуткий сон хранил…

С рассветом, преодолевая холод,
Свернули лагерь, двинулись в путь –
Довершенье коры.
Шли вдоль по устью замершей реки,
Как вдруг… как будто бы из-под земли,
Из ниоткуда
Указывая нам дорогу,
Она, проснувшись, вместе с нами потекла
И зажурчала, заискрилась родником звенящим…
Лишь много ниже – бурною рекою настоящей,
А здесь – так трогательна и чиста
У истока…

Я оглядывался часто на саркофаг,
Пытаясь воскресить свои виденья,
События истекшей ночи:

И помнил только, что Они смеялись!
Я помнил это точно!
И больше ничего…

И еще, себя ощупывая,
Знал, что ЖИВ!

И очень смутно: мой любимый Ангел,
Стоящий среди НИХ.

Но уже реки теченье
Воспринял как-то по-другому,
По-новому…
Словно некий знак.

Еще я видел, нас сопровождали
Три птахи вдоль нее, перелетая
От камня к камню, пролагая путь…
Когда ж пришли в деревню,
Вдруг орлан огромный
Над нами гордо сделал круг,
Поднялся выше
И в своем паренье из вида скрылся -
Попрощался
Неуловимою почти, но мне – уже знакомой
Силою Дигума
Взмахнув крылом…

А я... писал о том,
Как прежде я любимую любил,
И словно воин грозный царства Бон,
Ее берег от злобных чар и скверны…
А без Нее – ни воин и ни Царь,
Но червь – без робкой тени на значенье.
Я другой любви не знал!
Я верил, что она – мое прощенье
И отпущение…

Но почему смеялись надо мной?!
........................Ведь это значит
Лишь то, что многое еще дано познать!
Что предстоят еще открытья и свершенья!

Восславлю всех Богов на свете
За этот трудный путь,
За указанье на предназначенье!

А пока…
Я опускаюсь пред любимой на колени
И зажигаю свечи…