Смутный объект желания

Последнюю волю забыв, как в бреду, три шага к шифоньеру - вносите задаток.
Мерцание, скорби, простуды, креветки, паштет - презабавной строкой
(Хоть память слаба - плод забвения зелен по виду, но, кажется, сладок)
Пожалуй, откупитесь - дальше по тексту вселенский покой.

В лазурных шелках, обрядившись велению моды почти сообразно,
На тысяче первую ночь от нечаянной истины - кто сей роман затвердил.
Безделица так высока, утешением скорби, не сотканной кем-то, прекрасна.
Безумцу послужит перо, если сердце пронзить хватит сил -

К чему это блеск? Век чудес, упоительным глянцем не в меру сверкая,
Остался в прихожей, угас, и в пустой болтовне захмелев,
"Мучительно больно, струна порвалась и не хочется рая" -
Пускаем волынку свою в сонме гурий и пляшущих дев.

Они сочтены, в просторечьи зовутся... А впрочем, не надо о грустном.
Промаявшись день, умирай, свой особый талант осознав.
Ты - куколка, мир воплотился в озябшем капустном
Раздольном листе - средоточии воли и прав.

Но все позабыв, исходя сукровицей в тени шифоньера
(Хоть память слаба - этой нитью когда-то влеком),
Просить ли о том, чтоб отравленном сердце, как детская вера,
Осмеянный мир возродился бескровным стихом.