Экономика любви. Роман в стихах. Глава вторая

И были детские проказы
Ей чужды: страшные рассказы
Зимою в темноте ночей
Пленяли больше сердце ей.
А.С. Пушкин, «ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН»


I

Хочу я «Асю» восхвалить,
Есть в ней, что нужно для души,
Там друга сможешь получить,
Или подругу - сам реши,
Там нет смущенья первой встречи,
Боязни вдруг услышать «нет»,
Будь ты дистрофик, иль атлет,
Ты можешь Асей быть отмечен;
Даст передышку, чтоб подумать,
И чтоб умнее дать ответ,
Иль даст подробнейший совет,
Как то, да се верней придумать,
Слова любви все сохранит,
Так словно вбили их в гранит!

II

С друзьями поделишься шуткой,
Коль все контактами полны,
Через единую минуту
Смеяться будет полстраны,
И босс, и бедный клерк исправный,
Все перед Асей стали равны;
Сердца разбитые залечит,
А души злые покалечит;
Одновременно в Асе можно
Болтать с любимою женой,
А также с пассией одной,
Или с двумя, но осторожно;
На склоне лет или в начале,
Развеселит и опечалит.

III

«Давно тебе я не писала,
Ах, да, конечно же, привет!
Все точно так, как ты сказала,
Ленок, спасибо за совет!
Его нашла случайно в асе,
И, знаешь, возраст его красит,
Он твоего постарше чуть,
Хотя не в том, конечно суть,
Похоже, я в него влюбилась,
Жужжу счастливая, как жук,
А голоса Сергея звук,
Такой, что просто мне не снилось,
Поверишь, не было интима,
Пока постели ходим мимо».

IV

Была красавица в разводе,
И мужа позабыв едва,
Чего-то снова в этом роде
Она хотела в двадцать два,
То сердце встанет не на месте,
То вдруг кольнут чужие вести,
То истомится вся душа,
К тому ж за нею ни гроша;
С учебой тоже не все ладно,
Не лучший выбран институт,
Куда хотелось, не берут,
Куда берут - так там накладно;
Как хочешь, это назови,
По мне, так просто нет любви.

V

Ей повстречался в девятнадцать
Блондин высокий на пути,
Другим такие только снятся,
А встретишь, уж не просвисти!
Он в школе ФСБ учился,
В конце учебы вдруг влюбился
В Надюшу с первого же взгляда,
И с нею свадьбы ждал обряда,
Уже купил он ткань для фрака,
Деньжата были, но она,
Была к нему весьма ровна,
И не стремилась к узам брака,
В чем дело, парню невдомек,
Все ж он исправно ждал свой срок.

VI

Лишь мне известно, в чем тут тайна,
Не торопилась дать ответ
Надюша вовсе не случайно,
В любви, конечно, был секрет;
Ее растлил в семнадцать турок,
По жизни, скажем мы, придурок,
Чернявый пляжный ухажер,
Хуан антальский и мажор;
Сработал долгий южный опыт,
Пришел к ней первой страсти дух,
Девичий стон сотряс воздух,
Когда звучал ей в ушко шепот…
Эх, мамы, надо тщательней,
Оберегать своих детей!
 
VII

Но Вера сильно не старалась,
Ребенка в Турции сберечь,
Сама довольно обжигалась,
Считала, дочку остеречь,
Особо не имела права,
К тому ж была простого нрава;
Пара детей, пьянчуга муж,
Из тех, что уж объелся груш;
Все тратил лишь на жизнь свою,
Таксист, привыкший лишь кутить,
А дома так, «на шару» жить,
Он деньги не носил в семью;
Короче, жили как соседи,
Нет, хуже, волки да медведи.

VIII

Скажу не только правды ради,
Так плохо было не всегда,
И по семейной жизни глади
Неспешно кралася беда,
Слыла тихоней мама Вера,
И в Михаиле изувера,
Увидеть сразу не смогла,
Все застила любови мгла;
Ведь Миша был красавец, вроде;
Он Веру на руках носил,
Букет ромашек подарил,
Как познакомились в походе;
В их ситуации комизм,
Что общим был один туризм.

IX

Сам Миша из деревни вышел,
В роду он первый городской,
Учиться восьми классов выше
Считал он блажию людской;
Его друзья предупреждали,
Напрасно ходишь в эти дали,
Девчонок в городе полно,
Себе найдешь ты все равно,
Но Михаил ходил упрямо,
Его тянуло в край родной,
И вот туристочке одной,
Попал он в белы руки прямо;
Молчунью не разговорил,
Но в тот же день ее влюбил.

X

Через квартал со дня знакомства,
Подали заявленье в ЗАГС,
Слегка наметилось потомство,
О коем я веду рассказ,
И первым свет увидел Игорь,
Малец рос резким, словно вихрь,
К тому же вовсе не болел,
Короче, правильный пострел;
«И хватит!» - Cлово Михаила,
«Наследник в нашем доме есть,
А дети могут все проесть»,
Но Вера девочку просила,
Молилась, чтоб Всевышний внял,
За Веру я бокал поднял.

XI

Отец забил на это дело,
Он стал еще сильнее пить,
Но Вера девочку хотела
От мужа все-таки родить;
А тот гулял, курил без меры,
Но девочку хотела Вера;
Тот Вере денег не давал,
И редко дома ночевал;
Их челн семейный дал осадку,
Но ей казалось, дочка вдруг,
Сплотит опять семейный круг,
И призовет отца к порядку,
В олимпиадный трудный год,
Приснилось ей – она несет.

XII

И оказался сон тот вещий,
И вот уж мчится дважды мать
Для крошечной лапули вещи
На детский рынок покупать:
Слюнявчик, соски и пеленки,
И ползунки и распашонки;
И только Михаил сердит,
Он от семьи сильней закрыт;
Худые тянутся ручонки,
«На ручки, папочка!» - Но тот,
С собою Игоря ведет;
Голубоглазая девчонка,
К отцу пробиться не смогла,
Так промеж ними щель легла.

XIII

Плохая выпала ей доля,
Папани стал малыш лишен,
Лишь стойкий запах алкоголя,
С табачным дымом, что смешен,
Висевший часто в коридоре,
Когда отец не «на моторе»,
В сознаньи Нади устоял,
С отцом навеки связан стал;
Любила мать ее без меры,
И жизнь могла бы ей отдать,
 Не даст Господь тут мне соврать -
Любви ей мало было Веры,
Душа желала молодца,
Что заменил бы ей отца.

XIV

Росли семейные затраты,
И велся денежный листок,
Сестра в отличие от брата,
Росла тихоней, как цветок;
Забот с ребенком было мало,
Сама с собой дитя играло
Уже практически с двух лет,
Из кукол ставила балет;
Короче, развивалась споро,
Но Вера стала примечать,
Глаза у девочки на мать,
Глядят как будто бы с укором;
Мозг Веры в поисках вины,
Рождал порой плохие сны.

XV

Друзья, хоть мы тогда роптали,
На кухнях проклиная власть,
Квартиры даром нам давали,
В них за гроши мы жили всласть;
Рождение Нади принесло
Чиновным людям чуть назло,
Вопроса портящего всех,
Решения большой успех;
С балконом кухня, пол паркетный,
Три комнатищи, «Обалдеть!» -
Друзья все бегали смотреть,
Дом среди прочих незаметный,
А Вера не могла сказать,
О чем теперь еще мечтать.

XVI

Родитель перестройки русской,
Народу много дал надежд,
Тропой кооперативной узкой,
Поперло стадо из невежд;
Кто туалет ночной откроет,
Кто рухлядь древнюю отроет,
Короче, кто во что горазд,
В надежде, что клиент воздаст;
Пошло сокрытие доходов,
«Наезды», рэкет и стрельба,
В трактирах до утра гульба
Мордоворотов и уродов;
Коррупции загнил клубок,
И каждый третий стал браток.

XVII

Чтоб жизнь не проходила мимо,
Решила Вера, что пора
Шить на продажу из денима,
С вечерней зорьки до утра
Джинсы с заклепками стальными;
Они в сравненьи с остальными
Весьма практичные штаны;
Равно годятся для шпаны,
И для богатой стильной б…и,
А, значит, ей позволит спрос
Решить с расходами вопрос:
Росли потребности у Нади,
Уж на зарплату не прожить,
Довольно Родине служить!

XVIII

Машинка по прозванью «Тула»,
Строчит, как Анкин пулемет,
Где Вера, не сходя со стула,
Три пары минимум сошьет,
Спрос в этом деле крайне важен,
Но выпуск модных джинс отлажен,
Уж неплохой идет парнос,
Лишь Михаил пошел вразнос,
От рук практически отбился,
Всё что-то возит он; кому,
Ему известно одному,
Но тоже кой-чего добился,
Вдруг чудо, он «подкинул» Вере,
Ремонт затеявшей в «фатере».

XIX

Ходила Надя в детский садик,
Однажды, что уж там скрывать,
В мальчишьей спальне рыжий Владик,
Друг другу пипки показать,
Ей предложил, « - Мы не трусишки,
Мы просто спустим вниз трусишки»,-
Галантно Владик ей шепнул,
Слегка за попку ущипнул,
И сунул в руку карамельку;
Мальчишке шел седьмой уж год,
Слова все знал он наперед,
Так Надю затащил в постельку,
Впервые детский ловелас,
Надеюсь, не смутил я вас.

XX

Вот так росла тихонько Надя,
Пила и ела досыта,
С детьми и взрослыми поладит,
В ней с малолетства красота,
Так стройна девичья фигурка,
Не кожа - бархатная шкурка,
А как хорош лица овал!
Ее б я дальше рисовал,
Но замечать вдруг Вера стала,
Хромает дочка, пусть чуть-чуть,
А в чем причина, в чем тут суть,
Вера никак не понимала,
Потом пропала хромота,
А вместе с ней забота та.

XXI

Не враз у девочки открылась,
Чужим учиться языкам
Способность, но скажи на милость,
В чем твой талант, ты знаешь сам?
Читатель, молви, ты уверен,
Что выбрал золотой соверен,
А не начищенный пятак,
Судьбой подброшенный пустяк?
Как часто мы тропою старших,
Уже натоптанной идем,
Затем всю жизнь успеха ждем,
Но он бежит стараний наших!
А в школе Надя не блистала,
Учить английский не желала.


XXII

А Вера сильно не пыталась,
Для дочки проторить стезю,
Лишь накормить ее старалась,
Иль обстирать вовремя всю,
Вот приготовишь дочке ужин,
И понимаешь – он ей нужен,
А тряпку дочери сошьешь -
Так уж вообще любовь пожнешь,
Девица, хоть и загляденье,
Но замуж выйти не спешит,
Пока она про то решит,
Пока развеет все сомненья,
Пускай поучится Надежда,
В экономическом колледже.
 
XXIII

В колледже Надя не скучала,
Но в экономику уклон,
Ее слегка смущал вначале,
В итоге оказался он
Набором аксиом несложных,
Зато друзей отнюдь не ложных
Мгновенно Надя обрела,
Жаль, что судьба ее свела,
С безмозглым Ваней; как-то в классе,
Он из-под Нади дернул стул,
Спасибо, хоть ногой не пнул,
Без чувств студентка в том же часе,
От катавасии такой
В палате обрела покой.

XXIV

Вердикт был краток: «Волноваться,
Тебе нельзя, как ни крути,
Отныне ты должна стараться
Держаться тихого пути»,-
Сказал Сахно, насупив брови,
- «От мозга плох стал отток крови,
Тут операция нужна,
Она опасна и сложна,
Пока что у тебя в волнении,
Когда эмоций негатив,
Накачки крови есть мотив;
Растет под черепом давление,
Случится стресс, коль аномальный,
Возможен твой исход летальный!»

XXV

«Да ты не плачь так горько, Надя!» -
Хирург продолжил разговор, -
«Напротив с травмой лежит дядя,
Его покруче приговор,
К тому ж момент есть позитивный,
Полезен секс тебе активный,
От головы отходит кровь,
Когда кончается любовь», -
Сахно тут пальцем снял слезинку
С ее прекрасного лица,
Развил он тему до конца,
Наверно, чтоб взбодрить дивчынку:
«Ты знала, молви, бога ради,
Что ноги разные у Нади?»

XXVI

«Пока была ты в бессознанке,
Осмотр полный провели,
Тебя едва не наизнанку,
В поисках травм вывернули;
Как ни старались, недотрожке,
По форме просто супер ножки,
Мы ровно не смогли сложить,
Но пара разных ног служить,
Равных тебе не хуже будет,
Да там и разницы лишь дюйм,
Да коль у мужа будет ум,
Смекнет, от Нади не убудет,
Когда полюбит, то поймет,
Такой второй уж не найдет!»

XXVII

«Но, как же, я не понимаю»,-
Спросила Надя вновь в слезах, -
«так почему ж я не хромаю?»
«Обычно дело тут в тазах»,-
Хирург моргнул и улыбнулся, -
«Твой таз немного повернулся,
И скомпенсировал ущерб,
Теперь чутка по форме серп
Напоминает позвоночник,
А вот тебе совет мой впрок,
Когда родишь, под правый бок,
 К тебе пусть жмется полуночник;
Ты родилась такой красивой,
Осталось только стать счастливой».

XXVIII

Решила Вера, что для Нади
Полезен дорогой курорт,
И вот прозрачной неба гладью,
Встречает их аэропорт,
Плоды диковинные в сетках,
Цветы огромные на ветках,
Все это было Наде в новь,
Младую будоража кровь;
В отеле номер с видом в море,
И вышколенный персонал,
«Господь, ты рай нам тут создал!»-
И позабыла Надя горе,
И в бухте, оседлав «банан»,
Она помчалась по волнам!

XXIX

В семнадцать лет при ней все было,
А возраст - это не вопрос,
Когда кругом все чудно, мило,
То и кривой турецкий нос,
Тебе покажется красивым;
Гасан не выглядел смазливым,
Но Надю он с ума сводил,
Чуть по-английски говорил;
Он спел ей песенку Таркана,
Он объяснил, как одинок,
И как любовь сразила с ног,
Его на встрече у фонтана;
Ну, как девчонке устоять?
В ту ночь почти не спала мать…

XXX

Вернулась дочь под утро к маме,
Сияли радостью глаза,
Весь мир кругом как будто замер,
И как цветущая лоза,
Когда ее ветер не тронет,
Застыла Надя на балконе,
Согнув девичий стройный стан,
Но вдруг проснулся ресторан,
Там тихо турки напевали,
Таская к завтраку еду…
За героиней я уйду,
В те романтические дали,
Где тайны девичьи живут,
А парни счастье обретут.

XXXI

Весь срок роман курортный длился,
Гасан у Нади первым был,
И потому ей полюбился,
Он с ней проститься не забыл,
На синем два огромных глаза,
Чтоб берегли ее от сглаза,
Турецкий сунул амулет,
И пожелал премногих лет;
«А дочка сильно изменилась,
Ну, ничего, всему есть срок,
И это лишь любви урок»,-
Такая в Вере мысль крутилась,
Так множились ошибки Веры,
В любви не знала Надя меры.

XXXII

Гасан девчонке часто снился,
И по ночам ее ласкал,
Сам от звонков ее он злился,
Ее во снах он лишь искал,
Уже прошли четыре смены,
У молодого джентльмена,
Но я бы честь ему отдал,
Худого Наде не сказал,
В ход шли стандартные увертки:
Языковой барьер, ислам,
То мы не к вам, то вы не к нам;
Потом прислал по почте четки,
Подарок тот не будь послан,
Безумный б не родился план.

XXXIII

Тем временем ее ученье
На завершенье повелось,
У Нади по груди волненье
Пред этим фактом разлилось,
Ей стало ясно, что два года,
С романом, травмой и разбродом,
Пошли коту иль псу под хвост,
И путь вперед совсем не прост,
Что ей пора определяться,
Чем свой занять подвижный ум,
Коль нет в семье свободных сумм,
В какой ей вуз теперь податься,
На удивленье нам и вам,
Ее прицелом стал ислам.

XXXIV

Стране большой развитье рынка,
Свои плоды преподнесло,
Все, от иголки до ботинка,
На полки шопов принесло,
Рублей забыты единицы,
На тыщи меряют в вольнице,
Но мир кругом не стал добрей,
Уходит время кустарей,
Приходит к власти доллар бледный,
Во всех российских уголках,
Чтобы найти приют в чулках,
Уж баксы чтит набоб и бедный;
И Верин бизнес отмирает,
Как дальше жить, она не знает.

XXXV

Крутиться Надя начинает,
Как белка в новом колесе,
Но даже мать ее не знает
Что посещает медресе
Тайком родная дочь Аиша,
В опаске, что уедет крыша
У матери с душевных ран,
Она с фамилией Фархан,
Арабский учит и турецкий,
Друзей встречает «Мархаба!»
И верит, новая судьба,
Торит ей правый путь, недетский,
Внедряет среди пап и мам,
Словечко новое «тамам»!

XXXVI

Но удержать арабский в тайне,
Ей удалось лишь от отца,
Хоть Вера удивилась крайне,
Не проронила ни словца,
Ей бы свои решить проблемы,
В связи с закрытьем джинсов темы,
Иначе просто голодать,
Придется или бомжевать;
Она читает объявленья,
Журнал «Работа есть для вас»,
И крутит диск за часом час,
Терзают страшные сомненья,
Все говорят про резюме,
Она ж в ответ ни «бе» ни «ме»!

XXXVII

Пока она порты строчила,
Народ учился торговать,
Места все молодежь забила,
И не нужна «старуха» мать,
Она практически в отчаянии,
И плюнув на образование,
Идет швеей работать в цех,
Где превращает ценный мех
В товары с итальянским лейблом,
Работа пыльная, зато,
Не обижается никто,
Что не своим ты занят делом,
Уж через год выходит в асы,
Что ж, рынка таковы гримасы!

XXXVIII

Экзамен строгий Надя держит,
На языки, да в МГУ,
Но тройкой жадный дядя режет,
Мольбы и просьбы - ни гугу,
Она Корана помнит суры
Местами лучше профессуры,
Но место продано давно,
Ступай-ка, девочка, в кино!
Привольно здесь народ блатует,
На «позвонковый» факультет,
Свободных мест давно уж нет,
Напрасно девушка бунтует,
Уж лучше б двойку, может стать,
Успела б в ВУЗ иной подать!

XXXIX

Все ж год напрасно не потерян,
Английский выучен, фарси,
Пыл ученицы не умерен,
Ответит все, что ни спроси,
Что до диплома, то получим,
К экзаменам мы все подучим,
Ей открывает двери «Пед»,
Теперь уж университет,
А там - так сразу номер «раз»,
Любой ей «отл.» сразу даст,
А у дверей встречает Павел,
Она все время только с ним,
Хоть грезит турочком одним;
Он уважать себя заставил,
Влюбить в себя так и не смог,
Хотя в стараньях сбился с ног.

XXXX

Мужем она зовет чекиста,
Прилежно варит ему суп,
Но это – увлеченье чисто,
А Паша вовсе не был глуп,
Хотя умом все понимает,
Души он в Наденьке не чает,
Все верит, что любовь придет,
Что она просто где-то ждет,
В гостях, возможно, засиделась,
И не успела на метро,
А, может, в баре пьет ситро,
Или на моды загляделась,
Но скоро в дверь раздастся стук,
Чтоб излечить его от мук.

XXXXI

Вначале ей казалось, любит,
Она Павлушу своего,
Но чувства наши часто губит,
Непонимание одного
Другим, когда тот делом занят,
Насмешки часто хуже ранят,
Чем в исступлении тумаки,
Пусть лучше будут синяки,
Чем парня грубые уколы,
Арабский Павел порицал,
Успехи Нади отрицал,
Держался лишь российской школы,
Но в остальном вполне был мил,
Компьютер Наде подарил.

XXXXII

На сердце Нади затянулись,
Следы турецких давних ран,
Но чувства к Павлу не вернулись,
Три года тянется роман;
Седой профессор в перерыве,
Шепнул души в простом порыве:
«Ты, Надя, старика прости,
Однако парня отпусти!»
Совету Надя в целом вняла,
Но как того услать домой,
Когда от чувств он сам не свой,
Как ни крути, не понимала,
Однако сам пришел ответ,
Вернулась раз - а Павла нет.

XXXXIII

Так, слава богу, разрешился,
Разрыва не простой вопрос,
Легко порвался, как развился,
Казалось, с виду крепкий трос,
Она шагнула на свободу,
Как рыба, пущенная в воду,
Как жаворонок в небесах,
Блестело солнце в волосах,
За ней уже почти полгода,
Ухаживал один араб,
Он приглашает на кебаб,
И вот своё берет природа,
За тем арабом был другой,
Пошли мужчины чередой.

XXXXIV

Мужчины были все приятны,
Красавцы, словно на подбор,
Умны, ухожены, опрятны,
Но, чуть начнется разговор
О будущем, так сразу никнут,
Глаза отводят и не пикнут,
А то вдруг, ах спаси Аллах,
О долге вспомнят и делах,
Рукой себя похлопав по лбу,
На них в моменты эти глядя,
Подчас до слез смеялась Надя,
Сама шутила – проще к столбу,
Себя на веки привязать,
Чем привязаться, так сказать.

XXXXV

Гуляла Надя, ей все мало,
Но в изобилии мужчин,
От одиночества страдала,
Поскольку нужен лишь один,
Один, но чтобы сердце пело,
Один, но чтоб взял руку смело,
Такой, что пламенем горит,
Короче, истинный джигит;
Чтоб не курил бы и не квасил,
Получку Наде приносил,
А на обеды чтоб просил,
И вот взялась за дело Ася,
Случился маленький кошмарик,
К ней постучался в Асю Гарик.

XXXXVI

Он вел себя довольно смело,
Хотя не знатный господин,
Шутил, но тонко и умело,
Не скажешь сразу, армянин;
В столице он всего полгода,
Вот фото вовсе не урода,
Электропочтой донесло,
Что, Надя, на тебя нашло?
Ему домашний телефон ты,
Как будто другу вдруг даешь,
Как странно, что звонка ты ждешь;
Приятный голос и без понта,
Ты назвала его «султан»,
Но рано, он еще не ждан.

XXXXVII

Декабрь, как осенью, лишь слякоть
Развел под окнами у ней,
Любимых груш вкушая мякоть,
Где щурились глаза огней,
Свой взор направила в ведуту,
Там пьяницы бредут, и
Не смолкает шорох шин
От нескончаемых машин,
Деревьям спящим пчелки снятся,
Усталый спит авторитет,
Шумит негромко пьяный дед,
На деда бабки мирно злятся,
Вдруг от декабрьского ненастья,
Дохнул на Надю ветер счастья.

XXXXVIII

Наутро запустила Асю,
На поиск возраст сорок пять
Она поставила с согласья
Души, встряхнувшейся опять,
Москва, язык…пусть итальянский,
Сегодня точно не армянский,
Тот, кто возглавит поиск мой,
Пускай возьмет к себе домой!
Так Надя в шутку загадала,
Забралась на минуту в душ,
Помыла в кухне пару груш,
И мыши кнопочку нажала;
По списку первым шел Сергей,
«Надеюсь, он – не старый гей»!