На смерть графомана

Прости Ему грехи – неважный был работник.
Зато писать стихи он шёл как на Субботник,
Что «Праздником Труда» в Союзе величали...
И верилось всегда: вот-вот грядёт Начало!

С успехом незнаком, всё ждал, не раздражался.
«Свинцовым поплавком» он на строке держался.
Хоть музы, так сказать, и... не благоволили,
Им восхищалась мать, друзья его хвалили...

Им сочинить спешил «Ко Дню» – любя, со вкусом –
«Спасибо, от души!» – и... шло наутро в мусор.
Что ж, жизнь его текла, сплошь в призрачной надежде
Такие вот дела... День новый – всё как прежде

Ночь роковую, ту, он встретил скрипом стула,
Солдатом на посту. Когда семья уснула,
Чуть отхлебнув «чернил», вздохнув, за ручку взялся...
Вдруг, голову склонил, и больше не поднЯлся...

А если б жизнь его спокойно шла, враскачку...
Попроще бы чего – нет, «полюбил циркачку»!
За рифмой брёл пешком... Что ж, не свершилось чуда –
Бумаги мятой ком, да грязная посуда –

Наследие его, как, впрочем, и наследство.
И больше – ничего семье и другу детства.
Ведь не был наделён ни дачей, ни коровой.
И был доволен он талантом, что дарован
Да плохо ль жить как крот: «Пусть хоть не рассветает!»
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Несчастен только тот, кто им себя считает!