Сборники стихов

 Из сборника "За порогом тишины"






Часть I: Начало


 ___________

Кажутся желтыми
 россыпи артерий города,
Ветви деревьев
 тормозят движение облаков.
Хлопья снега смерзлись, – они - словно комки творога;
Покупают воздух сотни дураков,
Продают рукава от жилетки те, кто умнее всех,
Сдирают мясо с душ те, кто выдает себя за ангелов,
Кто-то любит себя, кто-то ворует смех;
Кто-то родил тебя…
Кто-то ушел, хлопнув дверью,
А кто-то сказал: - я больше не верю.

Снятся кому-то миллионы городов, стены жаждут стонов;
Кто-то жаждет одно лишь слово – любовь;
Иконы ждут
 поклонов.
Головы слетают под палачем;
А я пишу;
 в общем, не зная о чем…

_______

 Что вчера было?
 Вопрос риторический.
Давай плюнем на все, давай
 пить чай.
Великие Боги мутных столетий
Хранят свои тайны.
И, что было вчера – узнаем потом,
Не жаль.
И, пока что – плюнем на все,
И будем
 пить
 чай.
________

Рванет вперед,
 да в открытую дверь,
Рванет вперед, смотает время,
Смотает в клубочек, круг вкруг начертит,
Да в середину бросит: Радуйтесь, черти!
Радуйтесь взгляду в окно, в бесконечность безликих домов,
В замечательный лес беспамятства труб заводских,
Радуйтесь сумеркам ноября вечным,
Дыму осеннему, отчужденность оттеняющему,
Радуйтесь следам пропадающим,
Радуйтесь слезам, грязные лица омывающим.
Счастливы будьте в этом сне, словно туман исчезающем…
 Радуйтесь…
 _______

Закрой глаза, перестань дышать;
Воздыми руки, обхвати пальцами,
Ощути небо.

На горячих от солнца рельсах-
Искаженные отражения
Наших лиц,
На металлической отполированной глади…
Гляди -
Еще одна гладь нержавеющего
Ни от воды, ни от крови,
Металла
Сделает линию поперек вен;

Да что там, - Всё это просто смерть.

Тысяча и одна ночь,
Тысяча лет и ОДИН ПОТЕРЯНЫЙ ДЕНЬ;

Тысяча слов, одно лекарство;
 пара таблеток, и,
 вот оно, -
Все это просто смерть.

Надави на боль, скажи,
Скажешь потом, что ты давил…
Не доказывай время, докажи, хотя бы, что мы – есть.
Надави на газ, надави всем своим весом,
Повисни
На педали газа,
Уже не успеешь, не хватит веса, и силы, и страха
Жать тормоз;
 уже смысла нет.
Ты доказал, что давил…
Теряя…
…Представление, иллюзию, что…
 …Всё это просто смерть.

Больно смотреть, больно скалывать лед с реки
Наших рук.
 
Затылком
Поддерживать тяжесть
 червонного ствола.
Эх, да была – не была…Всё это просто смерть.

Странно, иронично, смешно, иллюзорно,
А после – страшно,
Встать у стола,
Да не поднять, не допить, не доесть, недопеть;
А потом кольнет,тихо кольнет стеклом - серебром
Где-то в груди,
Напоминая
 технологию времени и анатомии…
Стерты ноги, порезаны руки, натерто плечо, - правое;

В пролете семи этажей,
А, быть может, семнадцати,
Крик пролетит, упадет, разобьется, погаснет, -
Эх, да все ерунда, - всё это просто смерть.

В мыльной петле
 исходя мылом,
Грязь потечет,
 остановится, вскрикнет
Кровь,
Глаза будут видеть лишь грязную стену.
Всё это просто смерть.
 
Еще чуть-чуть, эх, бля, не успел, -
Закрылась в парадную дверь;
Дави домофон,
 подбирай ключи.
Шанс тебе дан – не надо, оставь, потом…
Этот шанс перейдешь, как эти года, -
Что они – моток видеопленки…
Побудь ещё здесь , ещё немного побудь,
Поговори сам с собой, покури;
Послушай, не шевелясь, -
 соседи говорят о войне.
Выбрось окурок, и иди вслед за ним;
Окурок красной звездой
 упадет на асфальт.
А ты же – мяса мешком…

 …Всё это просто смерть…
 
 _______

Ностальгия


Под облаками, наждачной бумагой
 сдирающими звезды,
С пожухлого, горького, низкого неба;

С дряхлых ступенек слетают открытки,
Что октябрь прислал нам,
 напомнив про время,
Уйдем на веранду – тепло там.
Там чай и минут потерянных
 неизвестность;
Скатерть с цветами сухими
В пыльном стакане;
Закутайся в шаль,скажи что-нибудь о погоде;
О доме, об окнах, о вечно скрипучих дверях,
О половицах некрашенных,
 о занавесках,
О книжках старинных, стоящих в шкафах…

Завтра укроет, сотрет, залинует, оставит, закрасит
Секунды, минуты, часы и недели,
Оставшись на вечность,
Неподобранный снег.

-/-
Мы встретимся…
 Здравствуй!





Часть II: Переход


_______

В осколках слова, рассыпаных по изъеденным просторам,
В синонимах начал, закончившихся на тонкой жести слова,
По шнуркам, да по устоям,
По общепринятым
 упорам,
Хорошо теперь – больше некуда,
Больше – не меньше;
Зачем куда-то?...

Хорошо теперь – вагон за вагоном,
Да мимо окон.

Среди камней россыпей, осколки слов выбивающих,
Среди синонимов начал, у начала умирающих;

Высыхает дождик недолетевший
До краев наших
 беспечных, бесконечных,
Кончаются рельсы путей мелеющих,
Провода струнами возвещают об окончании
Радости стараний и бед безнадежности…

Дойти, да вернуться,
 дойти до конца,
Обернуться, до начала пройти, -
Вот оно, заключение, да в стенах четырех,
В карцере души да совести…

 


 _______


Умирать, простившись, непротивившись,
Набело чертить дороженьки,
Засыпать
 с искаженными лицами,
Прошептать потихонечку…

Белый снег – да на сорок дней,
Все закроет, все схоронит,
Похоронит наши души грешные…

А весной, в озерце лесном,
Да в воде
 в темной
Вдруг всплывут
 отражения
Древних икон.
Вот – прощение, прощение…
 
______


Одиночество


Безначальность и бесконечность,
И тряпичные скрипки
 со своими
На бок
 свернувшимися смычками,
И облупившиеся стены
С напрочь
 покореженными
 обоями,
Где-то осталась
Еще
 одна
Черно-белая
 фотография…

_______

Стоит мне закрыть глаза, как я вижу себя.
Я вижу обои на стенах, вижу линолеум на полу.
Я вижу сигареты на столе, вижу крыс в подвале.
Я вижу свои глаза, но открыть их уже не могу.
Я вижу ад в прекрасном сне, и рай в кошмаре.

Я слышу щелчки стрелок в дешевых часах – жуткий метроном.
Я чувствую запах гнили из кухни сквозь закрытые двери,
Я чую, ощущаю, как под барабанную дробь
Пласмассовых стрелок
 в дешевых часах
Пульсирует кровь моя и стучит мое сердце.

Стрелки считают мысли мои, на шестидесятой по счету
Обрезая их ножницами.
 
Они остановятся.

Скоро.

_______

Коридоры
 разбрызгивают в каплях
Свою протяженность,
Бетонные полы
Воздымают бетонную пыль,
Стены строят сцены декораций,
Август за стеной
Чернилами красными
 строит время,
Шнур догорает, звезда срывается,
Пол раскрывается, дверь открывается,
И я, вскрикивая,
 просыпаюсь.
И за стеной кто-то тоже,
 вскрикивая,
Просыпается.

_______

Шорохи по кирпичу
 запыленных
 уставших кустов,
Автобусная остановка, солнце весеннее
В луже на почве;
Глазницы узких окошек в заборе
Внимают внимательно
 в поступь асфальта;
Бумаги деревьев слетают с ладоней,
Встряски сейсмографа
 сны пораждают;
В виде недоказуемых
 теорий систем.
И ветер снимал отпечатки с весенних
 бегущих минут,
Бегущих в колодец потерянных странствий,
Иногда возрождая
 любовь к ностальгии.

_______

Не пачкая лицо, не имея счастья,
Не разрывая кольцо, не зная несчастья,
Не запечатлевая миг,
Не издавая ненужный крик,
Не стремясь в плен, не имея мира,
Стоять в очереди
 за пивом.



_______

Очерки вычеркивали
 пустое пространство,
Рябили решетки черных круглых строчек;
Точки сыпались сквозь сито строк,
 оседали, там где нужно.
Запятые скакали, скатываясь,
Вставали там, где нужно послушно,
Слова, благодаря пробелам, сливались.
Все получалось, так, как оно, вроде бы,
 должно было быть.
Но потом – вопрос:
- А где же смысл? Неужели его
 мы смогли забыть?








_______

Святые огни уличных фонарей,
Пустые лужи всплеска вчерашнего дождя, -
Он не удержался – вскинул опавшие листья дней,
Вымыл небо, дернул за руки деревья, убежал…

Иди, не оставляя следов на черно-сером асфальте,
Когда его клали, не знали, что будешь ты идти по нему…

Иди, не озираясь, - все так, как и надо.
Кто-то сверху тебя, этаже на девятом,
На плиту ставит чайник.
Кто-то слева от тебя, за пятьсот километров –
Странник…

Мир стареет с каждым шагом твоим,
Не зная о тебе.
Мир с каждой секундой ставит свои западни;
В каждое мгновение мир готов к войне.

Иди же под обычными огнями уличных фонарей;
Прыгай или шагай через лужи былого дождя;
Тебя где-то ждут, тебя кто-то ждет;
Не исключено,
 если вдруг это
 я…

_______

От цели целебных цепких побед,
От утери потерянных в годах потерь,
От бездны безжалостных бед,
От счастья несчастья и свободы ненастья,
От слов о словах и стихов о стихах,
От мертвых цветов на живых чучелах,
От прыжка в кружок и стяжка на стяжок,
От машин и мишеней глупцов,
От материнской любви и ушедших отцов,
От и до – от разреза до шрама,
От лекарства до раны…
_______

Голодный свет – на охоту за куском стены,
Пустая лужа – на охоту за осколком воды,
Тревожная муть пустоты – на охоту за мной.
Я буду принят в эту игру, я буду их игрой.





_______


Вот и пара клочков с пары – тройки побед,
Вот и шасть за порог – да от семерых бед.
Вот и еще один год, и будет еще.
Беги и ищи, да в два пальца свищи.
Только ночь за окном, а за дверью – зима.
На подушке – снега ложка,
На солнышке блинчики жарит весна.
Ухватит – потянет, обожжется – отпрянет.
Не устоит – упадёт.
 Побежишь посмотреть –
Да наступишь на лёд.
Треснет, разломиться, кружевом втянется,
Больше и нету.

Был – провалился, утопился, заблудился.
По весне – вёсенке на бережку окажешься,
Среди зверят мокрых
 обсушишься.

Встанешь – пойдешь к дому, а домика нет.
Назад побежишь – вернешься вперед.
Вперед побежишь – вот тебе брод.
Ни вбок, ни в тупик, да с семерых шкур-
 мочала клок,
Пара ниточек с бед, пара ранок с побед,
С дюжины слов – ненужный полет.
Вернуться назад бы, да уже не проснуться,
Все в порядке теперь,
Теперь действительно ВСЁ.

______

Поиграй со мной, поиграйте со мной,
Смотри, смотрите, я буду вашей игрой.
Мне некуда бежать, правила как всегда твои,
Ваши.
 Все как всегда.

Эх, да чего там…

 





Часть III: Ближе к порогу
_______

Рассвет
 оборванной ветошью акварельной,
Рассвет
 под крышами будит кого-то холодом,
Рассвет
 освещает пепел на подоконниках.
Рассвет, война ночной весны
 окончена
С монотонным гудением фонарей;
С журчанием сортиров
Начинается утро.
Со шкворчанием яичниц на сковородке,
Со свистом чайников, с утренними теленовостями
Начинается утро.
Школа, работа, детсад, морг.
Шаг, бег, прыжок, трамвай, такси.
Начинается утро – вставай, ешь, беги
Начинается утро – беги по нему.
Через несколько лет оно сомнет тебя,
Как пластилин,
И побежит по тебе,
 и по вам.
Утро.

_______

Закон – придуман убийцей,
Работа – придумана
 лентяем,
Грех – придуман Богом,
Этот стих – придуман
 мной.
_______

Раскидать по полям, по морям,
Раскидать по горам, по холмам,
Развеять по семи ветрам.
Белесые сны о счастье, да о гибели,
Да по солнышку бегом,
Да закинуть все далёче – далеко,
Да узнать, что почем,
Да тихонько выйти, и уйти
Далеко – высоко…





Часть IV: Порог тишины

_______

Лед, изморозь,
 странная боль;
Экскалатор в обледеневшем метро.
Стерты числа и дни,
Разноцветная гладь
 в стеклах призм,
Пыль на цветах из опилок
 стерта, как жизнь.
Торопливый кивок – штамп на бумагу,
Обоюдный плевок – хорошо, что прошел,
Слава Богу, прошел.
Ну, а там, за порогом –
Остатки издержек,
 пробелы, ошибки,
Волокна потерь и помарок,
Да ничего исправлять и не надо.
_______

Прощальный поклон; столбы поперек -
Сквозь землю и небо; что ж ты предрек?...
Потом уж, теперь уж
 страшен тот
Горячий бред, тот радостный бред,
Теперь же – провал
 в пропажи удач,
В сажу бед,
В пробелы смутных снов, в ладошки слов,
В артерии путей и литографии людей.
Очередной побег, пробег – от первых дней,
До последних лет.
Прощай…



Часть V: За порогом тишины

_______

Все побросать, чего не жаль – растерять.
Продать, раздать.
Себя не ждать.
Когда очнешься, проснешься,
Скажешь: - Дурак…
_______

Хороший жребий – одна за одной короткие спички.
Короткий прогон – один за одной не твои электрички.
Прекрасный шанс – идти по путям,
 и заблудиться.
«Здесь ведь никого нет?»
«Здесь никого быть не может».
«Значит, да?»
«Значит, да».
Как бы взять, да вспомнить,
Как бы взять, да бросить,
Как бы отказаться,
Как бы играть в ва-банк,
Как бы сделать «и так»…
Если бы, да кабы…

Симулировать боль, горевать и играть,
Побежать и слажать,
Щелчком всех простить, ошибки все
 изменить,
Замостить заново путь,
 как-нибудь…
«Наконец – то все так…»
«Наконец – то все так…»
«Ну, а как?...»
И уснуть бы теперь, все забыть,
Подсчитать эффекты потерь,
Возродить сигарету из пепла…

Игра неудачна, слабо идти,
Слабо заблудиться, слабо простить.
На то и удача в бою, на то и сдача в раю,
На то и хлеб в аду, на то и кровь на снегу…

Хороший жребий заранее вымерян аршином,
Хороший конец пути
 вымерян вершком.
«Все?...»
«Все».
«Значит…»
«Прости».



Часть VI: Пустота
_______

В ритмах, режущих рискованный рай,
По семейным ссорам, да по соседским раздорам,
За кривые заборы, за беспомощный край,
В яму с дюжиной крестов, в карьер без потерь,
Где не будет ни боли, ни сна, ни крика, ни дня,
Но ночи, ни соли, ни зла, ни добра, ни себя, ни тебя…

В ритмы, режущие рисованный край,
За семейные ссоры, да за соседские раздоры,
За кривые заборы, за беспомощный рай,
Через яму с дюжиной костров, через карьер с сотней потерь,
Туда, где будут колодцы
 боли, сна, крика, дня,
Ночи, соли, зла, добра, меня…
В ритмы, режущие брошенный рай,
За семейные сборы, за соседские заборы…

_______

Всё прожито, всё сделано, всё было, всё будет.
Аретмия, ангедония, шизофрения, ожидание.
Еще одна сигарета, еще подождем. Нечего терять.
Как бы так рассказать обо всём, да чтобы поняли;
Как бы так душу раскрыть, да от плевка увернуться;
Не ототрешься. Всё.
Гадость – тоска. По сторонам, по сторонам. Всё.
Глухонемым снится в снах их голос и смех. Их говор и смех.
Без эпилога на красный свет. Эпилогом будет
 зеленый
 свет.
Всё.
По кусочкам – что было. Попробуй еще раз.
Всё.
Всё успокоится, образуется, перемелется.
Звонок в дверь, звонок – и, вставать.
Всё.
Это просто усталость. Еще много осталось.
Всё.
Просто так…
Всё…


май-июнь2006г. СПб




 
 Из сборника "Паноптикум тотальных безумий"




 Картина


Я
 рисовал картину,
 и пытался
 нарисовать
Солнечный свет.
Но тут, - сначала украдкой,
 потом же вдруг, -
Резким рывком,
 ударом,
Хлестнуло
 солнце Божьим бичем
Из окна,
 из-за старых домов,
Из-за антенн и покоробленных крыш.
Я опешил, но потом рассмеялся:
- Как все фальшиво…
 -
Когда она вернулась, я
 уже
Нарисовал картину.
 -
Знал, что обязан
 дописать эти строки –
Мятые черные буквы
 -
И все было лишь параллелью – я и она
 к плоскости картины…
Значит, так
 и нужно…











 Поход за сигаретами




Я одеваюсь и выхожу;
Лифт уезжает наверх,
 ему наплевать
 на
Притяжение земли,
У него есть мотор.

Я спускаюсь по лестнице;
вниз,
 вниз,
Не могу найти себе места,
Не могу найти ступеньки,
Что заменит мне дом.

Выхожу на улицу, -
Графит уже распылен
 по взошедшему
На асфальтовых грядках
 снегу.
Убегайте, как тараканы,
 валитесь рядами
Автобусы, троллейбусы, трамваи, грузовики.
Вот окошко ларька, наконец-то;
Проход в мир иной.
Считаю железки, - пять и пять
 будет десять.
Вот и пачка сигарет, -
Путевка обратно.
 


 Шкаф

Пивные симпатии и легкие сумерки -
Как чернила во все том же пиве.
Здравствуй, балкон! Вот тебе мой окурок!...
Здравствуй, небо! Вот тебе я, придурок…
Здравствуй, лестница! Вот тебе мои шаги…
Здравствуй, дверь! Вот тебе мой ключ и его круги…

Здравствуй, моя комната, похожая на шкаф,
Притягивающая, как магнит, пыль, стекло, прах,
Бумагу с заскорузлой краской и высохшие сны о дождях,
Я буду спать в тебе,
Я буду спать в тебе,
Ты мне приснишься,
 я знаю,
Тогда,
 я открою дверь, выйду…
Тихо. Тихо…




 Свиньи и собаки

И толпа собралась,
Рвала транспаранты, рвала флаги,
Кричала, теснилась, билась, грозилась,
Орала лозунги дискантом.
 -
Свиньи бились в неравной борьбе
 с собаками
За размеры и яркость
 Луны.




 Эпиграф


Каленой жаждой, булатной сажей,
Всем сестрам – по серьгам,
Всем ворам – по деньгам,
Всем братьям по ножам.
Медвяной росой, пузатой звездой,
Колючей рукой, десятой листвой,
Всем заборам – по дверям,
Всем прорехам – по ниткам,
Всем чертям – по местам,
Всем дуракам – по мозгам,
Всем что-то дано,
 один
 лишь
 я
Ворочаюсь где-то в раю.


 
 Загадка

В черно-белом лесу
Она выключит звук,
По обломкам зубов валунов
Она сядет птицей,
По кускам амальгамных стекол
Маленьких луж
 во мхах и в твердой траве,
По серо-зеленым
 частоколам елей
Она пройдет мглой.
По пологам зеленой сини озер
Она, наверное, ляжет льдом,
По безжалостности оборванных жизней
Протопает, не оглядываясь, пешком,
Она не будет добра, холодна
 очень,
Как зовут ее?...






 Лети – беги

Лети – беги,
Ожидай – не жди,
Убегай, уходи.
Поверни – вернись,
Ключ к замку –
Опасный шаг,
Берегись!

По ножу все узлы,
По камням – топоры,
В зеркалах – вы и мы;

От избы до звезды,
Лети – беги,
По мостам – сапоги,
По углам – кресты,
По крестам – ангелы да вороны,
По углям – языки,
По языкам – огни,
По нулям – все умы,
Посмотри да прости,
Лети – беги!...




 Странно


Он не любит бриться,
 он все время
Курит одну за другой сигареты,
Пьет безостановочно пиво,
Носит заношенную старую одежду,
Не очень-то опрятен,
И не любит
 праздники, телевизоры, кафе и людей.
У него почти никогда не бывает денег,
Он больной,
 и часто жалуется на свое здоровье,
Сам же его
 и угробливая.
Он странный и часто вспыльчив,
Хотя почему-то некоторые считают его добрым.
Он все время меняет работы и профессии,
У него нет своей квартиры, комнаты,
Он – чудной, он странно порой выражается,
И все время пишет какую-то
 чушь,
Кропает какие-то стишки,
И рисует дерьмо.
 -
Странного человека вижу я в зеркале.
 

 
 
 Паноптикум тотального безумия


Еще один побег,
Тоталитаризм грядет за окном,
По обшарпанной стране,
Как паук, -
 вот, сожрал кого-то еще, каких-то…
 людей, ****ей,
поэтесс, судей, хоккейных игроков, матерей, отцов,
солдат, дворовых ребят, профессоров, мусаров…

А я глушу пиво в своей пыльной комнате,
И знать не знаю, какой сегодня день недели.
А день за окном скрежещет зубами,
Стоит мне выйти – он меня съест.

Я бы мог включить телевизор,
Но только лишь
 я начинаю его смотреть,
Как меня охватывает ярость;-
Я хочу выбросить чертов ящик в окно.
Гадость, мерзость, похабство, порнуха, безумие,
Бессмыслие, пакость, гниль, погань людская,
Очумевшая, зубодробительная мерзость
 человеческая.
Наверно,
 нормальных людей
 осталось в мире
Не больше десятка.

Еще один побег-
Ночные улицы со своими извечными
 страхами,
Тут ебнут, там ограбят, здесь наваляют
Старые добрые рабочие люди,
 отличные семьянины,
Утром
 обычно пребывающие
В скверном расположении духа.

Еще один побег-
Тем, кому дали погоны, дубинку, наручники,
Владеют миром,
 и твоим миром, твоей семьи.

Еще один побег,
А мне наплевать.
Судорога проносится по руке,
Как ****утая мышь.

Еще один побег,
Я глушу свое пиво в своей грязной комнате,
И, словно сейсмограф, словно психометр,
Словно индикатор, словно Я,
Регистрирую изменения
В паноптикуме
Тотальных безумий.




 Ожидая…

 
 За окном. За окном, где уже четвертые сутки хлестал, шелестел, шуршал дождь.
 Дребезжал по старым газетам и полиэтиленовым мешкам на помойке, шуршал по бетону, иногда барабанил по стеклам, долбил меня по мозгам.
 Я сидел, запершись, в своей арендованной комнате, беспрестанно пил пиво, слушал промокшие гудки товарных составов с пролегающей поблизости железной дороги, слушал симфоническую музыку по радио, пытался написать хоть что-то толковое, или хоть что-нибудь нарисовать, дожидаясь осени,
дожидаясь нового
37-го,
дожидаясь смерти,
дожидаясь самого себя,
дожидаясь, пока не рухнет
жестяное ебучее солнышко,
так хорошо сныканное
целлофаном дождя,
дожидаясь 1984 – го года
Оруэлла,
дожидаясь новых
ста лет одиночества,
дожидаясь войны,
дожидаясь липких стен,
дожидаясь овражных,
обрывистых путаных снов,
дожидаясь поноса,
дожидаясь самого себя
за дверью,
ожидаясь в комнате,
 где я беспрестанно пил пиво, курил одну за другой сигареты, где я ссал в сортире со сломанным сливным бачком, где я постепенно уходил вглубь себя, не зная, что это и есть БЕЗУМИЕ. Где я тонул в засохших красках, где я целовал потолок, где я замыкался среди четырех стен, и стены смыкались или разъезжались, когда я спал, или когда я рисовал или писал. Где я изобретал конструкции новых безумий, где я давился пыльными днями, зеркалами, рваным линолеумом на полу, засохшим клеем, дохлыми мухами,где я отбивал кулаки о свое отражение в кафеле, где я верил песочным часам, где я исписывал бумагу тусклыми чернилами, где я все время чего-то ожидал, где я…
 Где я умер.




 Я не любил этот сон…


Я не любил этот сон,
Нет ни радости, нет ни тоски,
Он громоздок, он…
Он страшен – он.
Он странен – он…
Он не нужен – он.
Он бесполезен – он…
Но, он – мой сон…
 
 Готово


Дождь, слепая дурь,
Осколком стекла
 плашмя
 по
Голове.
Зубная боль,
 всхлипы
 щелчков
 ножниц,
Удары тупые
 литер
Высекают слова
 на бумаге,
Удары по клавишам – беспощадность.
Площадность, искусство, искусственность.
И явная цель.
С каким-то
 сладким, мазохистским:
- Заебись!
Выдираю этот
 клочок
Серой бумаги.
Вот он,
 теперь он
ВАШ.

 Шаблон и старость

Банально и правильно, верно,
Медленно, и, конечно, стереотипно,
Следуя по стопам предков,
Сожрать свой бутерброд.

Будущно, денно и нощно,
Немощно, но,
 с редким кайфом
Пересчитать заново
Столбики перил балкона, -
Как пыльные копейки, коим полвека,
Хранящиеся лет уже тридцать
В древнем шкафу.
Привычно, обычно, приятно, превратно
Закурить сигарету,
Глянуть вечно, бесконечно, проторенно
В окно,
Посмотреть как всегда, бесспорно,
Пропечатано, шаблонно,
Заметить:
- Там одни старики.
И я – они, как один, как все вместе;
Дрянное сердце и раскрошившийся мозг
Пляшут теперь
Перед ямой.

 

 Сотни тысячи лет


Сотни тысячи лет,
И жив ветер, и будет еще дождь,
Ногтями по шершавому бетону вновь,
И беспомощным плачем озлобленным
На корточках
 сквозь
 размокшую тушь,
Или скупо,
 бесследно в подушку без крика,
Оставив
 почти все в себе.
Оборванным краем в кровь,
Во снах ощущая
 холод и одиночество-
Все это ОДИН-НОЧЕСТВО.

Сотни тысячи лет. Сотни тысяч лет.
Детство оборвано, когда мы
Загребали руками этот безвременный жар.
Все дорожки проторены, когда-то станет понятно:
- Ничто не жаль. Все равно не вернуть.

Сотни тысячи лет. Сотни тысяч лет.
На сотню вопросов – один ответ.
На один ответ – чье-то действие через день,
Или через пару лет.

Горькая сладость, сладкая горесть
Обманется сушью.
Рука потянется, протянется,
 время провисает.
На сотню ответов, теперь –
Два только вопроса: что было лучше?
И, что будет дальше? Что теперь?

Сотни тысячи лет. За пару секунд. Осилим еще.
Вот они, те, кому еще ошибаться.
Будут.

Сотни тысячи лет. За пару секунд. Осилим еще.
На круги своя, на свои, при себе и при них,
Сотни тысячи лет. Сотни тысяч лет.
За пару…
 Осилим?...


 

 Ночь

Ночь в сгоревшем автобусе,
Ночь ведет обугленный автобус
По кюветам дорог
 НЕЖИВЫХ.
Стук по батареям – отклик:
Луна в тоске смотрит в окно, как старый пес,
Что не хочет умирать.
А я – как другие, не хочу замечать.
Переписка по ветру пожелтевших газет,
Беззубая мгла - меловой покрой,
От сигареты дым
 может быть,
Станет мной.
За час до прихода других
Захлопнуть дверь, прыжок за прыжком
В ночь,
Что ведет сгоревший автобус
По кюветам дорог
 НЕЖИВЫХ.






 Замысел


В карьере
 среди
Убитых стиральных машин,
По протянутым
 нитям, стерильным глазам,
По марионеткам.

На складах – лук и соленые
 огурцы.
Что-то тоже соленое на губах,
Очень похоже на кровь.
Беспрепятственность, безмогущественность.
Всемогущественность, всепрепятственность.

Напился вчера
На лестнице, ведущей в подвал,
Без поисков и ожиданий,
И состраданья и принципов,
Без надежд и подтекстов.

Спокойной ночи, можжевельник,
Спокойной ночи, портсигар,
Спокойной ночи, тревожный полет,
Спокойной ночи, люди земли.

Временем саламандры разорванным в небе,
Зияющем, палящем судорожном небе
Замысел дня, - в карьере,
 среди
Убитых стиральных машин.




 Пробег

Эхинацея, лоботомия, монтаж, серпантин.
Электричество, медные трубы, морские слоны.
А надо?...
Мы долго болели, несколько сотен лет.
Мы не утолили свой голод,
И потерялись,
 потерялись, рухнув, сверкнув
В элементах потерь.

Будь завтра, любовь,
Будь завтра, тот, кто все спел.
Будь завтра, сон, будь завтра, смерть.

Наверно, наверняка
 завтра я открою дверь
И увижу того, или ту,
Что стоит за дверью
 уже
Пару – тройку
 десятков лет.
И уйду за ним,
 или
За ней.









 Послесловие (Последний)

Может быть, мы делаем звезды,
Уж, что-то, а сорвать их
Мы всегда пытались.

Все к чему-то, к кому-то
 ревнуют,
 или ищут,
К чему, или к кому
 ревновать.
Все пробуют искать поводы,
Чтобы разозлиться, обидеться, расстроиться, или
Остаться в дураках.
И всегда находят,
Но, забывая о поиске, удивляются результатам.

Пишем, и говорим, и рисуем, и поем
Одно об одном.
Одно об одном.

Бесконечность. Мышеловка. Светопреставление.
Полный ****ец. Еще одна регистрация
В паноптикуме
 тотальных
 безумий.
Сами себя
 делаем
Святыми,
 или
Великомучениками,
Даже не зная, кто это такие.
Уставший ублюдочный мир,
Мир свиней и собак,
Ведущих уже как
 две тысячи лет
Войну
 за размеры и яркость
 Луны.
Одно лишь обидно, - когда уйду,
Не смогу узнать,
 что будет дальше,
И для чего
 все это было
 нужно…


Июль 2006 года,
СПб, Купчино.