Брусничный чай

на опавших листьях я рисую зиму
темно-синей гуашью и зубным порошком.
улыбаюсь приговоренным сгинуть,
задохнуться в осени, быть костром.
ртутно-серую воду глотают волны
и плюют проклятья в строй босых камней.
я оставлю им чуть заметный холмик,
пусть проводят меня они до дверей
полусонной попутки. в прицепе оной:
кто портвейн по кругу, кто брусничный чай -
мы латаем лодку старине Харону,
да друг другу по феньке с клятвой 'не-прощай'.
синевой небес умываем взгляды,
через край - баллады о сырой весне,
и о том что истина где-то рядом,
может в фетровой шляпе струнах да луне.

по обочине мира в старых пыльных кедах
(в рюкзаке пара книг и пушистый шарф)
виртуозы-романтики ищут ответы,
заблудившись как шар в мокрых облаках.
словно птица крыло, поднимают руку.
на груди - табличка на табличке - 'в жизнь'.
и по новой - чай и портвейн по кругу,
до утра стихи, до утра, держись,
улыбайся, пой, полосатой шваброй
звезды-светлячки мой на потолке.
а назавтра дорогу выберет каждый
для себя по линиям на руке.