излечилась

1.
быть для девочек клейких слабым подобием фаллоса,
целовать их в губы, ласкать ли…
да что вы?!
не жалуюсь!

быть каждой из них экстрактом
(плевочком)
заинтересованности,
осенним капризом карнизным -
экстазом
наэлектризованности.

а я в сотый раз мну глазами твою фотокарточку,
ну неужели совсем ничего (хоть капельку!!)
не может случиться?? дай малость –
одну (одну!) ночку!
я бы нежила,
тешила птицей,
любила по-волчьи.

нелепые образы. дикое небо. октябрь – да.
шмонаюсь по собеседованьям
куда-то (куда?) устраиваюсь.
трачу уйму бабла
на речи и помощь психолога…
идиотка я?... я?...но зато
сколько надломлено голоса
во мне. пусть журчат поезда,
шпарят в душе…. кроме прочего
психолог глядит с сочувствием
и даже почти заботливо:

«не тянет на мужиков?...
а слушай: может быть, справишься:
вылезешь из девиц,
ребеночка мужу подаришь, а?


…она… да, одна ТАКАЯ,
но что с того, девочка, толку-то?
после ночи – вОлны
разочарования, одиночества…
или же боль обиды
на то,
что одна ТАКАЯ вот!
впрочем, боли есть место
в этих обоих проталинках:
в первой промозглая осень,
а во второй – мутно-жгучая.
ты на себя посмотри:
ведь баба же бабой!… слушай-ка…»

дальше врачу душевному
вспомнилась Ф. Раневкая,
замечательно несчастливая
(как пример «женской» жизни) по Невскому,
шагающая,
скептицизмом и тонким талантом закутанная
свыше, но всё же печальная.
без мужа, детей –
без лучшего…

__________
ухожу с губами в растяжке
улыбки. с отчаяньем швали.
думаю о тебе. по ***,
что мне сказали.

p.s.я не за тем приходила.


2.
сегодня мне объясняли: «женщина отличается от лесбиянки»
и как же ***ва доля этой, вторичной:
не женщины, не мужчины –
элементарно – сора,
и что еще есть надежда – замуж
и дамой приличной
сделаться. сдать свои dream’ы
и драмы мудрому мужу,
который поймет эхо стонов
и подподушечный скрежет
зубами. на уровне мысли
мы (каждый) стремимся к дружбе,
но девке-то нужен мужчина

для праздных занятий еблей...

простите. за мат. Вы – тоже.
мне. так. изумительно. плохо.
а знаешь, мне даже сказали:
у нас есть возможность ночи
вдвоём (с тихой грустью смотрели
на «очень печальный случай»),
а я наполнялась счастьем:

ведь ночь – это целая вечность...

мне быть тобой не любимой
привычней клёклых фантазий
воображения. болью
напичкана каждая рюмка.
и мне всё равно, что заявят…
мне стать бы твоей игрушкой,
хотя бы даже не на ночь –

а только на чай. вечерний.