Три стихотврения

* * *
Черная масть природы -
Черный промозглый март.
Сколько, скажи, в колоде
У старой гадалки карт-
Смерти, болезней, проклятий,
Спасенья миражный искус?..

Каждый из нас распятый.
Каждый из нас Иисус.

Знать, что сынок твой смешливый,
Ползущий ногами вперед,
Отчаявшийся, несчастливый
И одинокий умрет…
Тетешкаешь нынче сына,
А смерти сможешь отдать?..

Каждая матерь – Мария,
Каждая – Божья мать.

* * *
Как трогательно медленна листва,
Врастающая в синий мир весенний,
Диезами вплетается трава
В замедленную гамму ощущений…

Так старика осенне-тихий взгляд
Врастает в смерть, в шмелиное гуденье,
В тень облаков, скользящих на закат…



* * *
О как простить себе доверчивость души
И – в тот же час – ее отравленность рассудком?!
Так формулы «дыши и не дыши»,
«Пиши и не пиши» в сплетенье жутком

Рождают одиночество во мне,
Лепя из межпространства «до» и «после» -
Иллюзию пути… Я только возле
Себя. И на зияющем листе
Рисую первое попавшееся имя.
И стих стекается необратимо
В воронку бессознанья и ума,
Где жизнь одна...
И смерть…
И я одна…