Уильям Шекспир Сонеты

сонет 55
И. Мамуна

Нет, мраморных гробниц расписанные плиты,
Вам ввек не пережить хвалебный голос мой!
Нет, песни о тебе не будут позабыты —
Как надписи на урне гробовой!
И если бы война низвергла мавзолеи,
А чернь мятежная все зодчество людей,—
И тут ни Марса меч, ни грозных битв трофеи
Не тронут памяти прославленной твоей!
Ни смерти не страшись, ни горечи забвенья;
Нет, в памяти людей ты будешь жить всегда;
И слава о тебе пройдет чрез поколенья,
И будет в мире жить до Страшного суда,
     Когда, покорная призыву высшей силы,
     Прекрасной, как всегда, ты встанешь из могилы.

В. Брюсов

Ни мрамору, ни злату саркофага
Могущих сих не пережить стихов.
Не в грозном камне, выщербленном влагой.
Блистать ты будешь, но в рассказе строф.
Война низвергнет статуи, и зданий
Твердыни рухнут меж народных смут,
Но об тебе живых воспоминаний
Ни Марса меч, ни пламя не сотрут.
Смерть презирая и вражду забвенья,
Ты будешь жить, прославленный всегда;
Тебе дивиться будут поколенья,
Являясь в мир, до Страшного суда.
     До дня того, когда ты сам восстанешь,
     Во взоре любящем ты не увянешь!

сонет 57
В. Брюсов
2 вариант

Твой верный раб, что я еще могу,
Как не тебе все посвятить мгновенья?
Когда к себе ты требуешь слугу,
Он лучшего не ведает служенья.
Я не ропщу на медленность часов,
Следя за ними в муке ожиданья,
И я не жалуюсь на горечь слов,
Когда мне говоришь ты: «До свиданья».
Не смею я ревнивою мечтой
Следить, где ты. Стою, как раб угрюмый,
Без ропота и пред единой думой:
Как счастлив тот, кто в этот миг с тобой!
     И жизнь твою — какой она ни будет —
     Любовь-глупец и в мыслях не осудит.

сонет 58
В. Брюсов
2 вариант

По воле бога я твой раб; не мне
В мечтах иль устно требовать ответа,
Как ты проводишь дни наедине.
Я твой вассал, тебе же нет запрета.
Где хочешь будь! пусть обречет меня
Твоя свобода на тюрьму разлуки!
А я, когда твой гнев подымет руки,
Подставлю щеки, голову склоня.
Из вольных прав твоих нет исключенья,
И полновластна ты в моей судьбе.
И если б ты свершила преступленье,
Сама ты можешь все простить себе!
     Я должен ждать, будь ожиданье адом,
     И не роптать ни помыслом, ни взглядом.

сонет 59
В. Бенедиктов

Коль правда, что ничто не ново, все обычно,
Что наше новое — лишь снова введено, —
Изволь изобретать! Носи, рождай вторично
Дитя, которое уж было рождено!
Но нет! История пусть мне укажет лично
Твой образ, бывший там — когда-нибудь давно,
И пусть история докажет мне логично,
Что там твое лицо теперь повторено!
Коль так, хотел бы я звать древних лет сужденье
О красоте твоей: и вразумился б им,
Что на земле у нас — прогресс или паденье,
Иль то ж все вторится путем чередовым.
     Но, — я уверен, — встарь рождало удивленье
     И то, в чем мы теперь несовершенства зрим.

В. Брюсов
2 вариант

Быть может, нового в сем мире нет,
Все то, что есть,— былого повторенья,
И дух обманут мукой вдохновенья:
Он носит плод, уже рожденный в свет.
Пускай тогда в октавах иль сонете,
В одной из хроник или старых книг
(Хотя б за рубежом пяти столетий)
Я обрету твой воплощенный лик!
Изображенье будет ли похоже?
Что мог сказать поэт минувших дней
О сложном чуде красоты твоей?
Искусней мы? Иль все осталось то же?
     Но нет! поэты в прежние года
     Таких, как ты, не знали никогда!

сонет 60
И. Мамуна

Как к берегу волна несется за волной,
Так в жизни каждый миг другой к концу приводит;
Непрерываемой, обычной чередой
Торжественно вперед их длинный ряд проходит.
Родится ль что, блеснет всей силою красы,
Как зрелость уж венком своим его венчает;
И время, лезвием безжалостной косы,
Свои дары с него озлобленно срывает.
Морщит оно цветы, на девственном челе
Глубокие следы проводит без пощады
И губит лучшие созданья на земле —
И нет ему границ, и нет ему преграды:
     Лишь вечно будет жить, гремя тебе хвалой,
     Мой звучный стих, смеясь над времени рукой.

Ф. Червинский

Как волею ветров бушующие воды
Гремят и мчатся вдаль сверкающей грядой,
Так неизменною и стройной чередой
Летят за мигом миг и за годами годы.
Едва рожденное в живительных лучах
Стремится к зрелости — но мчатся дни стрелою,
И время гневное бестрепетной рукою
Касается его — и повергает в прах.
На молодом челе кладет оно морщины,
Сгоняет краски прочь — и бледные седины
Вплетает в мягкий шелк темнеющих кудрей…
Но верь — пускай летит столетий вереница —
     Немолчною хвалой тебе, моя царица,
     Мой голос прогремит во мгле грядущих дней…

С. Ильин

Как волн морских ритмический прибой,
Несутся легкокрылые мгновенья,
Несутся вдаль неспешной чередой,
Не зная цели вечного движенья.
На утлой лодке жалкий человек
Чрез море жизни быстро проплывает;
В борьбе за счастье свой истратив век,
Он никогда его не достигает.
И не родилось до сих пор красы,
Которую бы время пощадило.
Все губит мерный взмах его косы,
Все сокрушает гибельная сила.
     Но песнь моя сумеет устоять
     И долго будет друга прославлять.
В. Брюсов
2 вариант
Как волны набегают на каменья
И гибнут на отлогом берегу,
Так в быстрой смене вдаль бегут мгновенья,
И ни одно не медлит на бегу.
Чуть молодость достигла полной силы,
Едва блеснула кратким торжеством,
Как наступил уже закат унылый
И стало Время щедрое — скупцом.
Оно сгибает молодые спины,
В забвенье топит лучшие часы,
На лицах красоты кладет морщины,—
Ничто не свято для его косы.
     Но стих мой славит то, что так прекрасно!
     Над ним, о Время, будешь ты не властно!

сонет 61
В. Брюсов

Ты ль требуешь, чтоб я, открывши очи,
Их длительно вперял в тоскливый мрак?
Чтоб призрак, схож с тобой, средь ночи
Меня томил и мой тревожил зрак?
Иль дух твой выслан, чтобы ночью черной
От дома далеко за мной следить
И уличить меня в вине позорной,
В тебе способной ревность разбудить?
Нет! Велика любовь твоя, но все же
Не столь сильна: нет! То — любовь моя
Сомкнуть глаза мне не дает на ложе.
Из-за нее, как сторож, мучусь я!
     Ведь ты не спишь, и мысль меня тревожит,
     Что с кем-то слишком близко ты, быть может!

сонет 73
В. Бенедиктов

Во мне перед собой ты видишь время снега;
С кустов зеленая одежда их снята;
Поблеклый лист упал; исчезла песен нега —
Певцов пернатых нет — в оркестре пустота.
Во мне перед собой ты видишь час ночлега,
На западе дрожит чуть светлая черта,
И все густеет мрак, мрак — этот alter ego
Тьмы смертной, вечной тьмы: недалека и та.
Во мне перед тобой дней прошлых лишь остаток,
Лишь искры под золой, а пламень прекращен,
Убитый тем, чем жил и чем питался он.
Люби ж меня сильней! Ты видишь: срок мой — краток.
     Ты потерять меня страшишься: миг лови!
     Чем больше этот страх, тем больше дай любви.

В. Брюсов

То время года видишь ты во мне,
Когда, желтея, листья стали редки,
И там, где птицы пели о весне,
Оголены, дрожа от стужи, ветки.
Во мне ты сумерки находишь дня,
Что гаснет после яркого заката;
Ночь темная, к покою всех клоня
(Двойник твой, Смерть!), его влечет куда-то!
Во мне ты видишь отблески огней,
Лежавших в пепле юности своей;
Они окончат жизнь на этом ложе.
Снедаемые тем, что их зажгло,
     И потому, что день, ты любишь строже,
     Спеша любить то, что почти прошло!

П. Быков

То время увидать во мне твой может взор,
Когда уж на ветвях нагих, держась едва,
Под вихрями дрожит янтарная листва, —
Теперь пустынный храм, где пел чудесный хор.
И видишь ты во мне тускнеющий тот день,
Что к западу дошел, и тихо в свой тайник
Его уводит ночь — небытия двойник —
Кладущая на мир клеймо покоя, тень…
И видишь ты во мне мигающий костер:
На пепле юности своей остался он,
На смертном на одре — и будет истреблен
Тем самым, что его питало до сих пор.
     Знай это — и сильней почувствуешь, любя
     Того, кого злой рок отнимет у тебя.

Б. Пастернак

То время года видишь ты во мне,
Когда из листьев редко где какой,
Дрожа, желтеет в веток голизне,
А птичий свист везде сменил покой.
Во мне ты видишь бледный край небес,
Где от заката памятка одна,
И, постепенно взявши перевес,
Их опечатывает темнота.
Во мне ты видишь то сгоранье пня,
Когда зола, что пламенем была,
Становится могилою огня,
А то, что грело, изошло дотла.
     И, это видя, помни: нет цены
     Свиданьям, дни которых сочтены.

Б. Кушнер

Во мне ты пору года видишь ту,
Когда последний желтый лист поник,
И холод сводит сучьев черноту
На хорах где не слышен птичий крик.
Во мне ты видишь час, когда невмочь
В закате день померкший распознать,
И смерти тень — с небес сползает ночь
И ставит погребальную печать.
Во мне ты видишь тот последний пыл,
Когда огонь сверкнет из пепла вдруг,
Но то, что прежде он сжигать любил,
Теперь само сжимает смертный круг.
     Ты видишь все. Любовь обречена.
     Но тем сильней становится она.

В. Ковалевский

То время года ты во мне найдешь,
Когда теряют ветви свой наряд,
От холода испытывая дрожь,
И птичьи хоры больше не звучат.
Во мне ты видишь уходящий день
В тот час, когда уж догорел закат;
Его поглотит вскоре ночи тень, —
Подруга смерти довершит обряд.
Во мне ты видишь свет того огня,
Что молодость когда-то разожгла;
Но тлеют угли, пламя хороня,
И скоро искры поглотит зола.
     В любви ты то стремишься замечать,
     Что можешь безвозвратно потерять.

А. Гуревич

То время года ты во мне найдешь,
Когда листы последние видны
На тех ветвях, что в стужу треплет дрожь,
На птичьих хорах, полных тишины.
Тебе я вижусь сумерками дня,
Когда за бледным гаснущим лучом
Приходит ночь, все в мире хороня
Покоем смерти, мрака сургучом.
Во мне ты видишь отблески костра,
Что лишь в углях таит теперь тепло,
В родной перине смертного одра,
Затушен тем, что жизнь ему дало.
    И пусть любовь растет в тебе сейчас
    К тому, что скоро скроется из глаз.

сонет 17
Н. Гумилев

Моим поэмам кто б поверить мог,
Коль Ваших качеств дал я в них картину?
Они — гроб Вашей жизни, знает Бог,
Их могут передать лишь вполовину.
И опиши я Ваших взоров свет
И перечисли все, что в Вас прелестно,
Грядущий век решил бы: «Лжет поэт,
То лик не человека, а небесный».
Он осмеял бы ветхие листы
Как старцев, что болтливей, чем умнее.
Он эту правду счел бы за мечты
Иль старой песни вольные затеи.
     Но будь у Вас ребенок в веке том,
     Вы жили б дважды — и в стихах, и в нем.

В. Набоков

Сонет мой за обман века бы осудили,
когда б он показал свой образ неземной, —
но в песне, знает Бог, ты скрыта, как в могиле,
и жизнь твоих очей не выявлена мной.
Затем ли волшебство мной было бы воспето
и чистое число всех прелестей твоих —
чтоб молвили века: «Не слушайте поэта;
божественности сей нет в обликах мирских»?
Так высмеют мой труд, поблекнувший и сирый,
так россказни смешны речистых стариков, —
и правду о тебе сочтут за прихоть лиры,
за древний образец напыщенных стихов...
     Но если бы нашлось дитя твое на свете,
     жила бы ты вдвойне — в потомке и в сонете.

сонет 66
В. Бенедиктов

Я жизнью утомлен, и смерть — моя мечта.
Что вижу я кругом? Насмешками покрыта,
Проголодалась честь, в изгнанье правота,
Корысть — прославлена, неправда — знаменита.
Где добродетели святая красота?
Пошла в распутный дом: ей нет иного сбыта!..
А сила где была последняя — и та
Среди слепой грозы параличом разбита.
Искусство сметено со сцены помелом:
Безумье кафедрой владеет. Праздник адский!
Добро ограблено разбойническим злом;
На истину давно надет колпак дурацкий.
    Хотел бы умереть; во друга моего
    Мне в этом мире жаль оставить одного.

А. Кремлёв

Зову я смерть — покой моих скорбей, —
Я вижу, что бедняк всем чужд, назначен
Не к радости, а к горю средь людей,
Дом верности чистейший в них утрачен;
Честь ложно и постыдно воздана;
Достоинство унижено обидно,
И чистота души развращена;
Хромая власть сковала дух постыдно,
Заставила искусство замолчать,
Невежда, как ученый, правит знаньем,
И глупостью все скромность стали звать,
Добро в плену у зла: таким сознаньем
     Измученный, оставил землю б я,
     Когда б не здесь была любовь моя!

В. Гоппен

Я видел Заслугу: по свету она,
Как нищий убогий, скиталась…
Я видел, как Бедность в одежде шута
Пред сильными мира кривлялась…
Я видел, как нагло в порок и разврат
Невинность безбожно толкали,
Как Гений и Разум пред Силой молчат,
Как честь и Любовь оскорбляли…
Как в докторской тоге, с дипломом в руках
Безумие гордо шагает!..
Я видел Добро в кандалах и цепях,
А Зло — на свободе гуляет!..
     И я устал, устал!.. И смерть призвал бы я,
     Но как же я умру, оставив здесь тебя?!

С. Ильин

Я смерть зову измученной душою,
Устав смотреть, как слеп капризный рок,
Как добродетель борется с нуждою
И в золоте купается порок.
Как рядом с верой ложь живет на свете,
Как лаврами ничтожество дарят,
Невинность как бесстыдно ловят в сети,
Как всюду силы темные царят.
Как рот искусству нагло зажимают,
Как в нем судьей невежда хочет быть,
Как глупостью правдивость называют,
Как добродетель злу должна служить…
     Уйти б скорей в прохладный мрак могилы,
     Да друга бросить здесь не хватит силы.

А. Луначарский

Устав от этого — о смерти я кричу.
Талант рождается позорным нищим,
Ничто красуется в блистательном жилище,
И верность отдана злосчастью-палачу.
Златой венок на голове притворства,
И дева-скромность здесь осквернена.
Высокий дух казнен за непокорство,
Тиранству вялому над мощью власть дана.
В наморднике чиновничьем искусство,
И доктор Дурль — над гением патрон,
Зовется глупостью естественное чувство,
И Благ — рабом; и Гаду гнут поклон.
     Устал я и хотел бы сна могилы,
     Но как оставить мне тебя, мой милый.

Б. Пастернак

Измучась всем, я умереть хочу.
Тоска смотреть, как мается бедняк,
И как шутя живется богачу,
И доверять, и попадать впросак,
И наблюдать, как наглость лезет в свет,
И честь девичья катится ко дну,
И знать, что ходу совершенствам нет,
И видеть мощь у немощи в плену,
И вспоминать, что мысли замкнут рот,
И разум сносит глупости хулу,
И прямодушье простотой слывет,
И доброта прислуживает злу.
    Измучась всем, не стал бы жить и дня,
    Да другу трудно будет без меня.

О. Румер

Я смерть зову, глядеть не в силах боле,
Как гибнет в нищете достойный муж,
А негодяй живет в красе и холе;
Как топчется доверье чистых душ,
Как целомудрию грозят позором,
Как почести мерзавцам воздают,
Как сила никнет перед наглым взором,
Как всюду в жизни торжествует плуг,
Как над искусством произвол глумится,
Как правит недомыслие умом,
Как в лапах Зла мучительно томится
Все то, что называем мы Добром.
    Когда б не ты, любовь моя, давно бы
    Искал я отдыха под сенью гроба.

Б. Кушнер

Душой устав, я плачу о кончине.
Нет силы видеть муки нищеты,
И пустоту в ликующей личине,
И совершенство — жертвой клеветы,
И девственность, что продана разврату,
И простоту, что превратили в срам,
И веры повсеместную утрату,
И неуместной славы фимиам,
И глупость, поучающую вечно,
И власть, остановившую перо,
И мощь в плену у мерзкого увечья,
И злом порабощенное добро.
    Душой устав, уснул бы я совсем.
    Но как тебя оставить с этим всем?!

А. Васильчиков

Зову я смерть. Так видеть я устал
Заслуги — в рубище на склоне лет,
Ничтожеств, поднятых на пьедестал,
И верности нарушенный обет,
И честь, что как стыдливая раба,
И девственность, что в жертву принесли,
И мудрость у позорного столба,
И мощь, которой нужны костыли,
И музу, у которой кляп во рту,
И ум, что глупость цепью оплела,
И правду, что слывет за простоту,
И пленницу — добро в застенках зла.
    Устал... Навек уснул бы, не скорбя,
    Но как, мой друг, оставить здесь тебя?

А. Гуревич

Уставши жить, о смерти я молю,
Чтоб не смотреть, как губят бедняка,
И шлют дары ничтожному нулю,
И попирают веру свысока,
И оставляют доблесть без наград,
И честь девичью грубо гонят в блуд,
И правду мысли кривдою клеймят,
И властью хилых силу стерегут,
И держат кляп у гения во рту,
И ставят дурь следить за ремеслом,
И простодушьем кличут простоту,
И доброту закабаляют злом.
     Уставши жить, о смерти слезы лью,
     И лишь любовь не брошу здесь свою.

сонет 73
В. Бенедиктов

Во мне перед собой ты видишь время снега;
С кустов зеленая одежда их снята;
Поблеклый лист упал; исчезла песен нега —
Певцов пернатых нет — в оркестре пустота.
Во мне перед собой ты видишь час ночлега,
На западе дрожит чуть светлая черта,
И все густеет мрак, мрак — этот alter ego
Тьмы смертной, вечной тьмы: недалека и та.
Во мне перед тобой дней прошлых лишь остаток,
Лишь искры под золой, а пламень прекращен,
Убитый тем, чем жил и чем питался он.
Люби ж меня сильней! Ты видишь: срок мой — краток.
     Ты потерять меня страшишься: миг лови!
     Чем больше этот страх, тем больше дай любви.

В. Брюсов

То время года видишь ты во мне,
Когда, желтея, листья стали редки,
И там, где птицы пели о весне,
Оголены, дрожа от стужи, ветки.
Во мне ты сумерки находишь дня,
Что гаснет после яркого заката;
Ночь темная, к покою всех клоня
(Двойник твой, Смерть!), его влечет куда-то!
Во мне ты видишь отблески огней,
Лежавших в пепле юности своей;
Они окончат жизнь на этом ложе.
Снедаемые тем, что их зажгло,
     И потому, что день, ты любишь строже,
     Спеша любить то, что почти прошло!

П. Быков

То время увидать во мне твой может взор,
Когда уж на ветвях нагих, держась едва,
Под вихрями дрожит янтарная листва, —
Теперь пустынный храм, где пел чудесный хор.
И видишь ты во мне тускнеющий тот день,
Что к западу дошел, и тихо в свой тайник
Его уводит ночь — небытия двойник —
Кладущая на мир клеймо покоя, тень…
И видишь ты во мне мигающий костер:
На пепле юности своей остался он,
На смертном на одре — и будет истреблен
Тем самым, что его питало до сих пор.
     Знай это — и сильней почувствуешь, любя
     Того, кого злой рок отнимет у тебя.

Б. Пастернак

То время года видишь ты во мне,
Когда из листьев редко где какой,
Дрожа, желтеет в веток голизне,
А птичий свист везде сменил покой.
Во мне ты видишь бледный край небес,
Где от заката памятка одна,
И, постепенно взявши перевес,
Их опечатывает темнота.
Во мне ты видишь то сгоранье пня,
Когда зола, что пламенем была,
Становится могилою огня,
А то, что грело, изошло дотла.
     И, это видя, помни: нет цены
     Свиданьям, дни которых сочтены.

Б. Кушнер

Во мне ты пору года видишь ту,
Когда последний желтый лист поник,
И холод сводит сучьев черноту
На хорах где не слышен птичий крик.
Во мне ты видишь час, когда невмочь
В закате день померкший распознать,
И смерти тень — с небес сползает ночь
И ставит погребальную печать.
Во мне ты видишь тот последний пыл,
Когда огонь сверкнет из пепла вдруг,
Но то, что прежде он сжигать любил,
Теперь само сжимает смертный круг.
     Ты видишь все. Любовь обречена.
     Но тем сильней становится она.

В. Ковалевский

То время года ты во мне найдешь,
Когда теряют ветви свой наряд,
От холода испытывая дрожь,
И птичьи хоры больше не звучат.
Во мне ты видишь уходящий день
В тот час, когда уж догорел закат;
Его поглотит вскоре ночи тень, —
Подруга смерти довершит обряд.
Во мне ты видишь свет того огня,
Что молодость когда-то разожгла;
Но тлеют угли, пламя хороня,
И скоро искры поглотит зола.
     В любви ты то стремишься замечать,
     Что можешь безвозвратно потерять.

А. Гуревич

То время года ты во мне найдешь,
Когда листы последние видны
На тех ветвях, что в стужу треплет дрожь,
На птичьих хорах, полных тишины.
Тебе я вижусь сумерками дня,
Когда за бледным гаснущим лучом
Приходит ночь, все в мире хороня
Покоем смерти, мрака сургучом.
Во мне ты видишь отблески костра,
Что лишь в углях таит теперь тепло,
В родной перине смертного одра,
Затушен тем, что жизнь ему дало.
    И пусть любовь растет в тебе сейчас
    К тому, что скоро скроется из глаз.

сонет 74
В. Бенедиктов

Когда мой час пробьет и в положенный срок
Сорвет меня с земли неумолимый рок —
Я буду жить в стихах; в них сохранен судьбою,
Всегда, мой верный друг, останусь я с тобою.
Взгляни на них и знай, что в них моя сполна
Существенная жизнь тебе посвящена.
Земля! Возьми мой труп! Свое своим зачисли!
Ты же лучшее возьмешь — свет разума, свет мысли.
Что потеряешь ты с кончиною моей?
Мой неподвижный прах, горсть пыли, снедь червей —
Ведь памяти твоей прах этот недостоин.
А если ценное кой-что заключено
     И было в прахе в том, то, милый друг, оно
     Навек останется с тобою: будь спокоен!

Б. Пастернак

Но успокойся. В дни, когда в острог
Навек я смертью буду взят под стражу,
Одна живая память этих строк
Еще переживет мою пропажу.
И ты увидишь, их перечитав,
Что было лучшею моей частицей.
Вернется в землю мой земной состав,
Мой дух к тебе, как прежде, обратится.
И ты поймешь, что только прах исчез,
Не стоящий нисколько сожаленья,
То, что отнять бы мог головорез,
добыча ограбленья, жертва тленья.
     А ценно было только то одно,
     Что и теперь тебе посвящено.

Б. Кушнер

Но не терзайся, и когда за мной
Придут, чтоб взять без лишней канители,
Пусть эти строки сохранят живой
Ту память, что у нас отнять хотели.
И если вместе быть нам не дано,
Мой высший дух отыщешь за строкою
Земля возьмет, что ей обречено,
Моя душа останется с тобою.
И потому лишь мусор бытия,
Червей добычу, жалкий плод разбоя
Утратишь ты, когда погибну я, —
Простую плоть, что памяти не стоит.
     Пускай в земле истлеет низкий прах, —
     Моя душа с тобой — в моих стихах.