Шоу должно продолжаться

«Шоу должно продолжаться.»

 *****
 

Мы засыпали под запах молитв, мы рождались под стройные марши.
Мы забывали про свои дни, гадая ночами что дальше
Мы не были явью, мы не были сном, бредом разбуженной совести.
Мы умирали под дождем и не могли упокоиться.
 
Мы задыхались от копоти ветра, серых туманных дождей,
От берегов одетых гранитом, серых оград и цепей.
Мы полюбили любовью последней палую клёна листву.
Мы уходили… Ни почему… В пустоту… По чёртову Литейному мосту…

А хочется спеть про добрые слова, про тёплый снег, про мятный газ,
Про то, что я – тоже человек, но не про нас, но не про нас.
Но каждую ночь приходит сон, и растворяется во мгле,
Что рай на этих небесах ничто без тех, кто на земле…

И мы встаём на каждое утро, на каждый день, на каждый час,
Не веря в то, что грянет колокол, и веря в то, что не про нас.
И веря в то, что ни во что не верим, но есть там кто-то в небесах,
И закрываем на ночь двери, и гасим свет в своих глазах.

И прячем в пыльные чуланы забытый страх забытых лет.
И кровь, и боль от старой раны, которой не было, и нет.
Храним осколки старых судеб, как будто рваные чулки,
И примеряем их по будням. И умираем от тоски. И кровь стучит в виски…

5.10.04.

 *****

Мне говорили: – Не смотри вослед поездам.
Мне говорили: - Не смотри, куда уходит поезда.
Не искушай Всевышнего, иначе вырвут глаза.
Но я всегда хотел быть рядом, я хотел быть там.

Но я собираюсь жить вечно.
И не смотря ни на что,
Я собираюсь жить вечно.
Мне говорят: - Иди назад.
Но там всё те же рельсы – шпалы, там все те же провода.
Я – остаюсь.
Я буду жить вечно.
 И не ходи – туда нельзя, а то испортишь сапоги.
Не для тебя здесь проложили эти шпалы и дороги.
Беги скорей, беги домой, а то тебе отрежут ноги
Лишь в назидание потомкам, потому – домой беги.

Опять куда-то ты ползёшь, на все запреты наплевав.
Ни сладкий яд, ни горький мёд не панацея от разлуки.
Для профилактики войны давай тебе отрежем руки.
Ты полежишь и сам поймешь, что был не прав.

И вот теперь без рук, без ног я так похож на колобок,
Теперь куда хочу – качусь, верчусь себе, верчусь.
Как будто поезд скоростной по рельсам вдаль я мчусь.
За горизонт наискосок, ни низок, ни высок.

14.08.2000
Ред. 25.04.05.




 *****


Я видел людей без лиц и без кожи,
Я видел людей на людей не похожих.
Я видел людей без глаз и без век.
Но я не расскажу вам ничего.
Я не расскажу вам ничего.
Ведь я очень добрый человек.
Мягкий и пушистый человек.
Просто очень милый и добрый человек.

Я видел полынные восходы.
Как к небу на закате подходят воды.
Как кровью наливается луна,
Но эту чашу я не испил до дна.
И я не расскажу вам ничего.
Я не расскажу вам ничего.
Ведь я очень добрый человек.
Мягкий и пушистый человек.
Просто очень милый и добрый человек.

Как на этой сказочной планете
Плакали и умирали дети.
Вместо хлеба – камень, пыль и прах,
И соленый привкус на губах.
Но я не расскажу вам ничего.
Я не расскажу вам ничего.
Ведь я очень добрый человек.
Мягкий и пушистый человек.
Просто очень милый и добрый человек.





Тёмные каморки – зеркала.
Я не пришел – ведь и ты не ждала.
Ободраны пальцы о терку струны.
Я не расскажу, какие мне снятся сны
Я не расскажу вам ничего.
Я не расскажу вам ничего.
Ведь я очень добрый человек.
Мягкий и пушистый человек.
Просто очень милый и добрый человек.


10.10.05


 *****

Австралия.

Ничего, что я курю твои сигареты?
Ты об этом узнаешь только по утру.
Все это ничто, по сравнению с Австралией,
Где бегают толстые смешные кенгуру.

А в Австралии там такое небо,
Там такие овечки и трава.
Там пальмы такие – эх, мне бы.
Но у меня шесть месяцев – снега.

А в Австралии такие папуасы,
Такие смешные, хоть по лбу, хоть в лоб.
Залечь бы на шесть месяцев на матрасы.
А там или в Австралию, или в гроб.

Или послать Австралию к чёрту.
И пальму в кадке надом купить.
И сказать родным: - Там нету комфорту!
И под этою пальмой горькую пить.
Но не забыть…
Что там, в Австралии там такое небо,
Там такие овечки и трава.
Там пальмы такие – эх, мне бы.
Но у меня шесть месяцев – снега.



15.12.05.







 *****

Боже мой, как давно это было.
Я уже не помню, как сон пролетело.
Мы ночами белыми плыли.
Радовались, что в январе потеплело.

Лужи – по любой погоде,
А я ворчал, что в городе слякоть
Стужи, хотелось жестокой стужи,
А теперь все оттаяло, и хочется плакать.

А теперь, захваченный другими мирами,
Голос мой все тише и тише.
Но хочется иными вечерами
покурить сигару, как тогда – на крыше.

Учудить такое, чтоб потом стыдно вспомнить.
Наплевать на пункты любого устава.
Но глядят на меня глаза на картоне.
Ни юность, ни зрелость, ни старость – усталость.

И все тише, тише звуки снаружи.
А я все жду – ни проплывет ли в окне, скажем, айсберг.
Люди кутаются в шубы и кожи,
Им наплевать, кто такой Вильгельм Кайзер.

Триста лет дразнили Европой.
Триста лет – хорошо, что напрасно.
Ну, какие там Пенелопы?
И так, по-моему, все прозрачно и ясно.

Нарядили город майскою шлюхою –
Генри Миллер – не говори о Париже!
Я – плебей, я кокаина не нюхаю,
И парижей никогда не увижу.

Мне бы тихо пройтись переулками
Хоть Васильевского, хоть Петроградской.
Без рекламы с пивом да булками
И прочей бижутерии ****ской.

Ну, разошлись, так порою бывает.
Вам – налево, мне – к Озеркам, до свидания.
Но все копится, не забывается
Для минуты печали, отчаянья.

А что было бы? Да что бы было!
Расставание в час чайной ложкой.
И часы по темечку были бы,
Но помедленнее, понемножку.


Вам так надо? Мне это не надо.
Что ж, разбиться на две половинки?
А ограду Летнего сада
я увижу и на картинке.

Полюбуюсь и повздыхаю:
- Ах, вот здесь я гулял когда-то.
Пил портвейн, пиво пил на Канавке.
Только вам что за дело, ребята?

Я уже не такой, вы другие.
Время бьет нас копытами в темя.
Мы – родные, почти, но – чужие.
Перед нами, за нами – лишь время.

Перед нами, за нами – лишь годы
И ограда Летнего сада.
Пусть плывут по Неве теплоходы.
Только мне это больше не надо…


30.09.03.




 *****


Ужель и впрямь цветок красив
Лишь в том саду, где нет меня.
Цветам – цветок, а мой птенец
Цветет и так, что даже я
Не в силах знать, что завтра он,
Взмахнув крылом, не скажет мне:
- За всё «мерси», но я могу
Уже летать. Ты подобрал
Меня в саду. Я выпал рано из гнезда.
Но а теперь вся эта даль
Доступна мне, мне жаль тебя.
Теперь – прости, я полечу.
А ты – дождись. Вернусь весной.
И улетит.
А где ж печаль?

 Нет, не жалею ни о чем.
Я знал тот миг, птенца растил,
Чтоб быть ему теперь орлом
И улетать под облака.
Но это вредно нынче мне –
Болит спина. Радикулит.
Гастрит и язва, Бог весть что!
Но я летал как мой птенец.
Ему все вновь! Я не забыл
То ощущенье быстрых крыл,
И танец ветра в облаках.
Теперь ему – а мне – стареть.
Та даль закрыта для меня.

Но есть еще один сюжет.
Та даль, что вдруг видна ему,
Видна и мне, хоть из окна.
Другой закон в моём окне.
В нем есть особый колорит.
Как электрон идет с орбит,
Я кину взор и расскажу
О снах варяжских, и дружин
Когда назначен общий сбор.
Разрубы рун, иврит, латынь –
В какой еще ты веришь вздор?
А здесь все очень просто мне –
Взмахнул рукой и снова полночь!
Полдень! Сутки! Дело – дрянь!

На этой сетке координат
Есть вы, есть ты, но не ищи
Меня, я скрылся в глубине.
Не всё ж летать, здесь, в царстве рыбьем,
Где не расходятся круги,
Я субмариной выплываю.
И в перископы молчаливо наблюдаю
За вечной гонкою дельфинов и торпед…



23.09.03.


 *****



Ты здесь цитатой никого
Как ни старайся – не сразишь.
Укажут тут же на строку
И подожмут губу. Престиж
У них иной. Игра.
И фраки черные, как смоль,
Столы, шампанское, икра,
Гастрономических изысков
Полон дом, но бридж и вист
Царят и правят здесь свой пир.
Игра не моего ума.
Мои занятья поважней –
Я изучаю лёт шмелей,
И нарекаю имена всем птицам
Из окрестных рощ, полей, дубрав.
Расшифровать шептанье трав
Сейчас важней всего, грядет зима.
А значит – дел невпроворот.
Там снегопад и гололед
Опять потребуют вниманья.
Но не закончен вновь подсчет
Опавших листьев. Через год
Работы будет вновь навалом.
К тому же, в прошлую декаду
Я не успел набить отчет
О росте ягод и грибов.
Придется ночи три не спать,
Но сдать отчеты к сроку.
И попросить знакомую сороку,
Чтоб привязала их на хвост
И отнесла в генштаб подземных войск.


3.10.03.



 
 *****


Прихоть, причуда – не более:
Бескрайнее под небом поле.
Без звука, без ветра движенья.
На поле – следы большого сраженья.

Такого, что от края до края
Войска стояли бронёй мерцая.
И вот так – наискось и за горизонт
Они стояли, фронт во фронт.

Трава вытоптана, всюду следы,
Как будто мертвые вновь вставали в ряды.
Но нет ни трупов, ни могильных курганов,
Как будто всех унесло ураганом.

Как будто не души – тела уходили на небо.
Воздух тих, и тревожно пахнет гарью и хлебом.
Повсюду кольчуги, автоматы, бронежилеты.
Остов колесницы и рядом обломки ракеты.

Кто – кого непонятно, зачем – непонятно вдвойне.
Была ли победа, и на чьей она стороне.
И ещё – через поле сухое русло реки.
Думаю, перед боем вдоль него и стояли полки.


Взять в руки плуг – славная получилась бы пашня,
Но у меня – мастерок. Я строю Белую башню.
Вон так вдалеке холм, я беру камни на склоне.
Камень белый, как снег, розоватый чуть на изломе.

Шестьдесят этажей, крыша конусом небо пронзает.
А зачем, для чего – пусть никто никогда не узнает.
И уже не влечет разгадать, что там было вчера.
Что случилось всерьез, а что было только игра.

К этой башне ты подойди,
Может быть, и откроется дверь.
В этой жизни всё может быть,
А иным заклинаньям не верь.


7.10.03.


 *****
Клаас.

Пробейте крышу!
Душа просится наружу!
В огонь и стужу.
Ну, что же вы стоите?
Пробейте крышу…

Припев без песни, сюжет, к сожаленью, не нов.
Безумье свыше сковало прочней любых оков.
Пепел на сердце жжет больнее, чем собственный прах.
Кругом лишь чужие, чужие –не друг и не враг.

Поминки актера, пьянка с шести до шести.
Я не знал, что так скоро, прости, что не смогу зайти.
Мне очень жаль, правда, я когда-то знаком был с ним.
Но там уже огонь разжигают, и я вижу – поднимается дым.

Что же вы, люди, человечину жарите, как баранину.
Огонь раздуйте, здесь же вам не Испания.
Ногам так больно! Но Господь и ныне с нами!
Я благословляю вас, люди. Эй, палач, раздуй же пламя!

6.10.03.











 *****




Не знаю, как ты в седле хорош,
Или просто на ногу скор.
Но, мой совет, поспеши, гонец.
Мы сегодня выходим из нор.

Не зная, как там у вас телеграф,
Так что, ты, гонец, поспеши.
Утром, как только настанет рассвет,
Мы выходим на рубежи.

Свое ухо к земле приложи гонец,
Слышишь хруст камней на зубах,
Слышишь, как звенят о броню ножи,
И скрипит чешуя на хвостах?

Доложи по инстанции, пусть идут
Нам на встречу, мы где-то тут.
И еще, гонец, ты им сразу скажи,
Пусть назад своих армий не ждут.

Посмотри мне в глаза, посмотри, гонец.
Мы идем на людей войной.
Пусть не тешат надеждой пустой себя,
Что мы пройдем стороной.

Вы за тысячу лет забыли про нас,
Слишком мало нас было тогда.
И не надо нам предлагать глупый мир –
Вы для нас не враги, а еда.

Вы забыли про всё, вы забыли, мы – нет.
Нам столетия – словно дым.
Так спеши, гонец, ты последним был,
Кого я отпускаю живым.


6.10.03.










 *****

Нам так необходимо дождаться этих дней,
Хороших гостей, хороших новостей.
И лёд в заливе Освальда тогда сойдёт,
И наш корабль по морю пойдет.

Пока ж бочонок эля для нас, для нас.
Он приготовлен был на самый трудный час.
Пока драккар наш дремлет – везде покой,
А мы с бочонком эля плывем в запой.

Кого-то шкипер там зажал и завалил в углу,
Теперь, бедняга, дремлет он на полу,
А нами курс проложен и проверен весь.
Мы эль до дна, до дна испьём, пока он есть!

Наш конунг в схватке был силен, и выпить – не дурак.
Его зачем-то Тор занес в веселый наш кабак.
Он к чарке намертво припал, иска он что-то в ней.
Как ни силен был конунг наш, но эль его сильней.

А мы – любимицы судьбы, лихой морской народ,
Хоть эль и нас сшибает с ног, но всех не перебьет.
- Подай-ка кружку, старина!
 - Держи, держи браток!
На суше выпьем мы до дна последний свой глоток.

Ведь лёд в заливе Освальда на днях сойдет,
И неизвестно где – кого Судьба найдет.
Но эль при нас и мы еще пока что тут,
И вряд ли нам еще такой в Вальхалле подадут…


30.09.03.

 *****


«Письмо римского солдата»

Когда в тоскливый час ночной ты вспомнишь обо мне,
Я тоже вспомню о тебе в далекой стороне.
Но молодой наш командир от лирики далек,
Ему приспичило опять кокой-то марш-бросок.

Я думаю, зачем – бросок, мы ж римские солдаты!
А нам кричат: - Вперёд, вперёд! Там скифы-азиаты!
Ну, азиаты, ну и пусть, поужинать же надо,
А ночью можно и попасть в какуй-нибудь засаду.


Фу, пронесло, благодарю Афину, блин, Палладу.
Наш командир себе нашел и подвиг, и засаду.
Попал копытом в яму там. Не командир, а лошадь!
Теперь лежит, слегка сомлел, но вид уже хороший.

Великого он Рима сын, тут каждый понимает,
А что упал лицом в навоз – так с кем же не бывает?
Теперь письмо я допишу спокойно и размеренно.
Войну мы скифскую ведем успешно и уверенно.

Мы продвигаемся вперед, враги трепещут в страхе,
Бегут, как только легион готовится к атаке.
Вот только командир наш крут, лишь люди засыпают,
Орёт: - Подъём! Мол, скифы тут, и что-то замышляют.

А кормят, в общем, ничего, пока, по крайней мере.
Ну вот, опять орёт: - Подъём! Приспичило ж холере!
Тебе я перешлю письмо с какой-нибудь оказией,
А чем закончится война, прочтешь Дельбрюка - Разина…


1.10.03.


 *****
«Баллада о топоре»

Кто это ночью стучится в твой дом?
Маленький гномик с большим топором.
Большим, большим, большим топором.
Большим, большим, большим топором.

Беги, открывай, а не то сам войдет,
В мелкие щепки всю дверь разберёт.
Большим, большим, большим топором.
В мелкие щепки всю дверь разберет.

На стол накрывай, одевайся попроще.
Гном-то не мал, а топор еще больше.
Гном-то не мал, совсем уж не мал,
Ну, а топор, ну а топор еще больше.

И чтоб на столе обязательно брага,
И пиво хмельное, и все там такое,
И все там, и все там, и все там такое.
И пиво, и брага и все там такое.

Огромный топор пусть нежит под столом.
Ведь гномы славны не одним топором,
Большим-пребольшим, но не топором,
Большим-пребольшим, но не топором.


А если к тебе эльф потом постучится,
Попросит, там, скажем, водицы напиться.
То помни о гноме с большим топором,
Который не просто лежит под столом.

Так ты ни за что не впускай эльфа в дом,
Ведь гном за углом-то стоит с топором.
И эльфу потом большим топором,
Ой, лучше не надо впускать его в дом.

А гном поутру истребив все хмельное
Пойдет отрабатывать вахту в забое.
А то все такое, да пиво хмельное,
Ведет неизбежно к большому запою.

А гномы весьма работящий народ,
Эльфам в этом плане изрядно везет.
Пока что – везет, изрядно везет,
Но может случиться и наоборот.

И гном не всегда пребывает в забое,
на хате, в запое и все там такое.
Когда ж отгуляем свое наконец,
Тогда всем эльфам и наступит песец.

Ведь чем неизбежно славится гном?
Большим и ужасным своим топором.
Надежным, как лом, большим топором,
Большим, большим, большим топором.

Помни о гноме с большим топором.
Большим, большим, большим топором.


27.09.03.




 *****


Спокойствие и нега – отрава праздных дней.
Лицо белее снега, и вены льда синей.
Пергамент губ безмолвных. Слова – зачем, зачем.
Сугробы дней бескровных – не помню, где и с кем.

Не помню, и не надо. Разбитое стекло.
Витой чугун у сада, а дальше – тяжело…
Мосты, трамвай, колеса стучат в моем мозгу.
И лица, и вопросы, и голубь на снегу.


Пророки лгут безбожно, поэты пьют вино.
Так тоже выжить можно, коль жить нам не дано.
О, перепутье века, стальные времена.
И снова на поэта объявлена война.

Всего-то литр взяли. И пива. И маслин.
Но льют ведь, гады, в водку какой-то керосин.
Врага отравленное жало поэтов прорежает круг!
…Ах, от чего в России мало талантов авторских, мой друг?..

 *****

Язык иссох, когда казалось, вот еще чуть-чуть,
И смысл забрезжит между строк.
И грянут трубы! Трубы? Вздор!
Какие трубы? Выгляни во двор.
Там просто жуть.

Лекарства нет, и доктор, скальпелем размахивая, скачет.
Какой успех. Еще бы крылья дать ему,
и был бы полный дромадер, хоть я и знаю,
что так верблюда обзывают, но в детстве мне
казалось, птицу так зовут.
И потому, привет пернатым всем, и доктору – салют!

Кругом тюрьма, не Дания, конечно, все ж не принц.
К тому же не безумен только при восточном.
А так все пустяки, любой вам скажет точно –
Три – в самый раз. Да хоть спроси соседа,
он в этом деле спец, точнее - ас.
Автопилот и все такое каждый день, после обеда.

Не умирать. Жить бесконечно так хотелось,
но прости - зачем. Зачем века плывут,
как где-то пелось, китам подобно.
Да хоть воблам! Мне что за интерес.
Я как с утра в окошко посмотрю,
там всё, что надо мне, а ты - прогресс.

Нет, сервелат, конечно, вкусно, и тоже колбаса.
Копать иль не копать - вопрос не в том.
Тут важен же не результат, процесс.
А что там будет: яма ли, гора, равнина,
Среднерусская, к примеру, хоть дно морское -
мне-то что за дело.

Корысть тут есть, да и расчет, но если б
я сам его производил, тогда б и выкладки,
как вам угодно, хоть в таблицах.
А может в графиках, но я в черченье не силен,
специалист лишь в области гадания по птицам.
Короче, всё. Жене - поклон.
23.06.02.
 *****



В этом чудо - магазине все товары на витрине.
Я куплю себе кусачки для соседской, для собачки.
Я куплю себе секатор, зажигалку и шпагата
метра три иль все четыре, будет весело в квартире.

Киска, киска - брысь с дорожки. Киске мы отрежем ножки,
оторвем мы киске ушки - была киска, стала тушка.

Не садись ты на перинку, и не какай под простынку,
не воруй на кухне мясо, сыр и прочие колбасы.
Убирайся ты, нахалка, а то выну зажигалку,
керосинчиком умою - будешь тоже колбасою.

Глазик вынем аккуратно, пустячок, а всем приятно.
Кипятком его ошпарим и родителям подарим.
А соседскому щеночку мы проткнем булавкой щечку,
хвостик в трех местах сломаем, морду скотчем замотаем.

То-то будут рады дети, пёс - красивей всех на свете.
Шерсти нет и глаз подбит, нежно кожица блестит.

Попугайчик в клетке новой был вчера совсем здоровый,
а сегодня заболел - гуталина переел.
А сперва сопротивлялся, клюнуть за руку пытался,
часик в банке просидел - все как миленький доел.

Детям не нужны игрушки, если дома есть зверушки.
Вот деньжат поднакоплю и аквариум куплю.

июнь 97


 *****
Паранойя.

И ты куда не иди, они стоят за спиной.
Они не любят дожди, но дом их скрыт под водой.
Ты дуешь в мертвый очаг, ты ждешь тепла и гостей.
Они стоят за спиной, им тоже стало теплей.

И ты идешь по комнатам кирпичного дома,
где все так привычно и так не знакомо.
Ты берешь в руки факел и поджигаешь обои.
Они смотрят в спину,
ты слышишь их взгляд,
а врачи говорят, у тебя паранойя.



Они идут за тобой и в жару, и в метель.
Они пристально смотрят, как ты ложишься в постель.
С твоей женщиной спят, едят с тобою еду.
И обещают потом с тобой гореть и в аду.

Они вдыхают твой страх, твою тоску, твою боль,
и бьют они зеркала, и сыплют по столу соль.
А ты бежишь и бежишь, не в силах встретить их взгляд.
А надо только лишь встать, и обернуться назад.

4.08.2000.

 *****


Меня учили, мол, не хлопай рукавицей,
лови пернатых тварей с именем синица,
и оптом их продай за три рубля,
купи машину и, на сдачу, журавля.

И будет все, не сразу, но с лихвою.
К тому же, не рискуешь головою.
А журавлей ловить - такая штука -
как говорят, особая наука.

 А мне не нужно ни синиц, ни журавлей.
 К тому ж мне все равно, где зимовать,
 где мне накроют стол. И на земле
 найду себе я место, где упасть
 и спать до весны.

Вы ловите синицу в суете,
забыв, что небеса уже не те,
какие были на рассвете этих дней,
когда вы видели летящих журавлей.

Горит звезда Полынь, всему грядет конец,
из журавлиных перьев погребальный вьют венец,
строка нейдет к строке; глумятся, хоть умри,
синицы над ловцом в мерцании зари.

Весь этот бред умолкнет по утру.
Я снова, к сожаленью, не умру,
а может плюнуть, всех синиц переловить,
купить вагон вина, продать или пропить.

Когда б вы знали, из какого сора,
меня б на площади казнили, словно вора.
Вам птицы песни пели б круглый год,
но, к счастью, всё как раз наоборот.


2.07.2000.

 *****


Над Россией идут дожди,
солнце греет лишь старый вокзал.
Ты прощания слов не жди,
я что помнил - уже сказал.

Позабыл я твой адрес и дом -
это дождь заметает следы.
Я опять совсем не о том…
Почему здесь так много воды?

Хриплым рёвом кричит тепловоз,
увозя меня в даль и снега.
Это тоже больно, до слез,
пусть на месяц, а не на века.

Ведь потом - только письма и сны,
дом, где так не хватает тебя.
Тихий сон без ветров степных,
за окном лишь машины гудят.

Только память хранит огни,
солнца жар и прохладную тень.
Как мы шли с тобою одни
по дороге длиною в день.

А потом вдруг зачем-то вокзал,
и составы железом гремят.
- В путь пора! - поезд мне прокричал.
- Я тебя увожу назад.

В коридоре на «боковой»
удивляюсь, куда и зачем.
Мое сердце осталось с тобой,
без него я мертв, тих и нем.

Капли в мутное бьют стекло,
умоляют лето забыть.
Мол, что было, то - было, прошло.
Не мечтать, не скучать - просто жить.

Так что слов прощанья не жди…
Катит вдаль вагон голубой.
Над Россией идут дожди.
Нет им дела до нас с тобой.

7.08.2000.



 *****


Мы выходили в поле на рассвете,
там был туман и нас никто не ждал.
Мы падали в траву и каждый третий
из той травы вовек уже не встал.

Я был вторым, быть первым не пытался,
и я один из трёх в живых остался.
А первые погибли как герои,
там, у окопов, сразу за травою.

И что мне делать, как мне жить на свете,
ведь я - не первый, к счастью и не третий.
Я с ними пил, и были мы на «ты»,
и вот - один, а позади кресты.

И те - в окопах - все погибли как герои,
и им легко, Аллах их души упокоил;
а я зачем-то посмотрел назад -
там ворон жрал у мертвого глаза.

С тех пор пути кривы и сзади - пустота.
Жара, песок, и не сойти с креста,
живу за тех, кто не прошел своих путей,
кто не убил врага, и не родил детей.

Живите все, за тех, кто ныне спит,
ведь им - никак, их в цинк, потом - в гранит.
Живите те, кто не погиб от ран,
и те, кого не гнали по росе в туман.

1.07.2000.


 *****

Судьбу ты ни о чем не спрашивай,
а вдруг - ответит, примешь ли ответ.
А вдруг придаст значенье маршу нашему,
и выйдет вовсе траурный сюжет.

Извилины в мозгу еще шевелятся,
и пламенный мотор пока стучит,
а от Судьбы куда ж ты, милый, денешься.
Но, вот беда, мне с ней не по пути.

А, коли так, берем ее за жабры,
разделываем поперек и вдоль.
И если даже в чем не самый храбрый,
то сам себе во всем уже король.

Пусть королевство по размеру выйдет малым,
и пусть не знают ни соседи, ни друзья.
Его прикрыть возможно одеялом,
и даже если подвернуть края.

Но ты - король, а это значит много,
ведь за тобой дворцы, сады, земля.
Пусть выглядит владение убого,
зато никто не свергнет короля.
2.07.2000.

 *****

Деревянные солдаты.
…а сам на ниточке висел,
ведь был солдат - бумажный.
Б.Окуджава

Нам страх неведом, боль неведома совсем,
наш командир с рожденья туп и глух, и нем.
Он отдает приказы мановением руки.
И в бой идут ему покорные полки.

 Сомненья - прочь, от них лишь стыд и маята.
 А нам всё все равно, за нами -пустота.
Мы - деревянные солдаты,
 мы идем железным строем сквозь века.
 Вы нас не помните, не помните пока, пока, пока!

Нас невозможно удержать, остановить,
мы разучились ненавидеть и любить.
Мы книги жгли, и будем жечь на площадях.
Все ваши чувства - это только пыль и прах.

Все ваши чувства - пыль не пройденных дорог,
а с нами только те, кто вышел за порог.
Кому не дороги ни кров и ни очаг.
Лишь те, кто знает: кто не с нами - тот нам враг.

Лишь те, кто верит, что победа впереди,
и те, кто сердце вырвал из своей груди,
те, кто в походном марше видят Божий знак,
те, кто целуют, как икону, пыльный флаг.

Мы - ваш кошмар, кошмар полночных тихих снов.
Проснись, услышь шаги и цоканье подков.
В бой как на праздник шли мы, выполнив присягу,
но кто-то дал приказ
 переработать нас в бумагу…


15.06.2000.
*****
Уходи.

Кровь в виски мои бьет
и сегодня сильней, чем вчера.
На «зеро» не попал, нечет-чёт,
это даже уже не игра.

Поздравляю вас с праздником.
Сальто. Поклон. Ухожу.
И, надеюсь, никто не подумает плохо,
если я напоследок скажу:

 - Уходи! Если сможешь прожить ты как вольная птица.
Уходи! Я желаю тебе не любить и не спиться.
 Я желаю тебе, чтоб не резали душу косые дожди.
 Я желаю тебе всего, а теперь - уходи! И я тоже уйду.


Невозможно поверить,
вдвойне невозможно простить.
Закрываются двери,
братишка, оставь докурить.

Конвоиром уходит во тьму
этот город осенних дождей.
И опять не понять, почему
здесь не может быть чуть теплей.
12.09.2000.

 *****

Колыбельная.

Успокойся и не плачь.
Там в лесу не леший стонет,
мышь яичко не уронит,
не утонет в речке мяч.

Спи спокойно, мой малыш,
потемнело за окошком,
в небе светят звезды - крошки.
От чего ты все не спишь?

Заказным письмом пойдет
эта песенка по свету,
облетит пусть всю планету,
но тебя она найдет.

Журавлиною весной
совершенно не случайно,
от зимы суровой в тайне,
снова встретимся с тобой.

Мышка под гору идет,
и в ведре на коромысле
нам воды студеной чистой
два наперстка принесет.


 *****

Не тамплиер.


Истинный рыцарь Ордена должен спать
 не снимая сапог и доспехов.
( Кто-то из Великих Магистров
 ордена Храма)


Ты поднимаешься утром. В дверь стучатся дела.
Убираешь посуду. Она опять не пришла.
И ты, который обязательно успеет к десяти,
и я, который опоздает и не сможет прийти,
каждый в чём-то крут на свой манер.
Но ты проиграешь - ведь ты не тамплиер.

Ты можешь звать меня дрянью, мне на это плевать.
Я - кошмар твой ночной, и в семь тридцать пять
ты проснешься опять, не поняв ничего.
С днем Рождения, милый, желаю всего!
Заработай сто баксов и потрать на гетер.
Что ж тебе пожелать, ведь ты - не тамплиер.

Все высокие бредни оставь на потом.
Жизнь - пушистая кошка с облезлым хвостом.
Твои руки слабы, чтоб секиру держать.
Ну, каких тебе женщин - иди лучше спать.
Жизнь - театр, твое в нём место - партер.
А чего ты хотел? Ведь ты - не тамплиер.

17.05.2000.














 *****

Шоу должно продолжаться.


Я смотрел на его руки, холодные руки без вен.
Он ходил пешком на работу и не любил перемен.
Он вечером вышел на сцену и умер придя домой.
Шоу должно продолжаться, продолжаться любой ценой.

Я гладил холодные веки, когда-то там были глаза.
И они бирюзой сияли, когда он смотрел в зал.
И что мне теперь за дело, ведь я не знаком был с ним.
Но шоу должно продолжаться, за ценой мы не постоим.

И губы мои шептали те стихи, что не знал никогда.
И я говорил им: - Не надо! А они говорили мне: - Да…
Что-то про Вечное Лето, и запах каких-то там трав.
Шоу должно продолжаться, будь я хоть сотни раз прав.

В клоунском рыжем халате, на гитарной одной струне,
я пою невеселые песни один в ночной тишине.
От софитов глаза слезятся, на басах колонка фонит.
-Шоу ты должен продолжить. - Мне мертвый актер говорит.

Это что-то вроде проклятья, а может - вроде судьбы.
Три шага, постоял, оглянулся, а за спиной только дым.
Впереди кто-то в белом платье призывно машет рукой.
Я иду продолжать шоу, как солдат на передовой.

Выйду на мизансцену, покачаюсь на самом краю.
Я в роли трагика-мима, я сегодня совсем не пою.
Но шоу должно продолжаться и когда наступит конец,
мы его создадим снова из инфарктом разбитых сердец.


20.04.06.


 *****


Алкоголиком быть не модно,
Алкоголиком быть даже плохо.
Говорят, мы все уроды,
Говорят, другая эпоха.

В высших ценностях капитализма
Плохо смотрятся похмельные рожи,
И куда до них коммунизму.
Все намного конкретней и строже.


** Зарабатывай бабки,
 бабуси, капусту, бабло.
 Зарабатывай бабки,
 и считай, что тебе повезло.
 Но, помни –
 алкоголизм – это зло!

Мы освоили «Форекс» и лизинг,
Даже в финский срём унитаз,
Вот такая капитализма
Наступила сейчас на нас.

Кто-то пьёт уже только виски,
И уже непременно со льдом.
Алкоголиком быть не модно.
И считай, что тебе повезло.
.

***

Не ради заморской жвачки,
А во имя той Идей,
Ради которой гибли
В октябре, феврале и апреле.

Всеобщее равенство-братство
- чушь для прыщавых подростков.
Мы не воюем с карликами,
Лишь с теми, кто нас выше ростом.

**

Мы склоняемся пред белым другом,
Европейского происхожденья,
Не потому, что больше не можем,
А чтобы выразить своё почтенье.

И родного Менделеева
Помянем, пока здравия хватит.
Коммунизм или капитализм,
Нифига у нас не прокатит.

2.08.06.
*****


Абонент временно не доступен,
Абонент уже почти никакой,
Абонент подобен трупу,
И готов отойти в вечный покой.

Абонент понимает, что превысил меру,
Но спокоен, как воин на передовой.
Он твёрдо знает, что он не первый.
Что поздно в метро, и не стоит домой.

Что он один навсегда в этом мире,
Где полторы комнаты и ноль пять санузла.
И нет выхода с этой квартиры.
Нет выхода со двора…
 За окном зима…

Он печатает что-то на телефоне,
SMS не понять кому и зачем,
Он один навсегда заточен в этом доме.
Он с рождения мёртв и с рождения нем.

И в старом пальто, как в военной кирасе,
Под градом пуль из чужих зрачков,
Он делает жизнь чуть-чуть иначе,
Но я об этом смотрел в кино.

И я не заметил, как в начале мая,
Листва пожухла, заморозок был.
Абонент навсегда стал недоступен.
Может быть, просто номер сменил…



2,08,06,


*****