А бабушка рассказывала мне

А бабушка рассказывала мне,
в шезлонге сидя поздним вечерком,
истории, от коих в горле ком
вставал, как тело голое в окне...

"Ах, жизнь у нас, внучек, была не сахар!
Мы жили как-то странно. В деревнях
сидели немцы. Злые партизаны
таились, словно хищники, в лесах!

Шел снег... И мы с сестрой всегда ходили
на танцы (мы же были молодежь!),
а немцы шнапс из русских кружек пили
и звали нас к себе. И вот идешь, -

а сердце так и бьется, так и бьется!
Сестра моя смелей была, смелей!
И вот уже над нею немец вьется,
как возле крошек - смелый воробей!

А я стою - и знаю: надо, надо!
Высокий фриц в красивых сапогах
идет ко мне и просит до упаду
с ним танцевать... А на моих ногах

простые очень валенки! Как дура
шепчу ему по-русски: не могу!
А он смеется, смотрит на фигуру...
И хочется сбежать скорей в пургу!

в метель! или хотя бы к партизанам!
Узнают, что я с немцем и - расстрел!
Но немца мне расстраивать не надо.
Я знала, что наступит тот предел,

когда они уйдут. Губных гармошек
мы больше не услышим никогда!
Мне немец дал красивые галоши!
Мне надо было с ним уйти, балда!"

Тут бабушка заплакала, а мне
так стало жалко милую старушку,
что я ушел, к тому же стало скушно...
А ночью я вертелся на жене

и думал о вещах потусторонних.
Жена меня кусала и слюной
мне заливала уши - подо мной -
из кожи выжимала пыл любовный,

а, может, не любовный - все равно!
Я встал и вышел прочь, и в туалете
я плакал и молил богов о лете, -
что б бабушка любила на том свете,

кого захочет!