Поэма XXL

Мне снится сон:
жаркое лето, и я иду по улице Вальню.
Мой путь начинается от Пороховой башни.
Пара сотен шагов, и вот я уже рядом с площадью Ливов.
Два парня в шляпах играют и поют что-то народное.
Прямо передо мной проезжает коляска,
которую тащит пони.
Кто-то играет на саксофоне.
В руках у меня мороженое TIO Goal,
напоминающее по форме хоккейную шайбу –
его придумали специально
к чемпионату мира по хоккею с шайбой:
два шоколадных печенья и кремовое
мороженое между ними (неужели слово
«мороженое» пишется с двумя «н»? да, именно
так, – в этом убеждает читателей портал Delfi
в своей новостной ленте), – яркая новинка
сезона, и все же она похожа на ice cream
sandvich от mm’s. Мне кажется, что по моему
подбородку течет кофейно-пломбирный крем,
и я слизываю его языком, а слева
возвышается пятизвездочный Hotel de Rome.

«Этот превосходный отель расположился в самом
центре столицы. Из окон его номеров открывается
вид на прекраснейшие парки и памятник Свободы.
Гостиница идеально подходит как туристам, так и
деловым людям. Здесь созданы благоприятные
условия для проведения семинаров, конференций
и презентаций» – об этом вас информирует
турагентство Latio.

Поворачиваю голову и вижу памятник Свободы.
Он огорожен щитами. Их поставили еще в марте
накануне марша легионеров. В такой же весенний
день (не помню, какого года) был создан легион
Waffen SS. Как к нему относиться? Об этом постоянно
идут дебаты. Работам по реставрации тоже
предшествовали споры в связи с упомянутой датой.
Светлый обелиск из травертина скрыт за лесами.
Видна только женская фигура с тремя звездами
в руках. И все же я чувствую себя древним греком,
почтительно рассматривающим вознесенную над городом
статую Афины Паллады. Разочарованные туристы
ходят вокруг ограды в шортах и шляпах с кодаками,
самсунгами, сони, а я думаю: какое чувство уверенности
и покоя испытывали, вероятно, древние афиняне,
глядя на статую богини-покровительницы.
Мою безопасность обеспечивают Стражи Отечества,
высеченные из розового гранита. Мать-Латвия
с дочерью и сыном смотрят на запад.
К западу обращены и лица героев.
Пленники в цепях кланяются востоку.
С востока скачут казаки. Над входом
в гостиницу «Рим» треплются
разноцветные флаги.

Справа – надпись «Casino Latvia».
Меня тянет зайти туда, но я останавливаюсь
у здания Unibanka и облизываю мороженое
в виде хоккейной шайбы – забавная новинка
Рижского молочного комбината
к открытию чемпионата мира по хоккею
с шайбой (ох, лучше не вспоминать:
Латвия Финляндия 0:5).

На углу улиц Вальню и Калькю находится
центр по обслуживанию клиентов Парекс-банка
на другой стороне расположено здание банка
Ханса – два конкурента и гаранты моей свободы.
Они первыми в стране открыли филиалы,
работающие круглосуточно благодаря автоматам,
которые не только выдают, но и принимают купюры,
что очень удобно для тех, кто захочет в полночь
положить на свой счет пятьсот тысяч латов, чтобы
через двадцать четыре часа получить прибыль
приблизительно в пятьдесят латов, – совсем немного,
но такова ситуация с процентными ставками, – здесь,
как и во многом другом, мы уступаем американцам.

«На фоне небывало низких процентных ставок
по банковским вкладам латвийский филиал
Nordea Finland Plc решил скрестить классический
депозит с рынком акций. На вчерашней пресс-
конференции руководитель филиала отметил, что
латвийскому клиенту такой структурированный
депозит в новинку, тогда как в Западной Европе
подобный способ размещения свободных средств
приобретает все большую популярность».

Я бы тоже хотел способствовать оживлению
рынка акций, но это желание остается желанием.
Яркий цвет оранжевых покрывал на столиках
привлекает мое внимание. Когда-то здесь размещалось
кафе «Вецрига», а теперь открылось новое кафе «Опиум»,
называемое почему-то в туристических буклетах
«стильным». Внутри сумрачно, как в лаборатории
фотографа прошлого века. «Декор в фиолетовых
и красных тонах формирует настроение,
фиксируя его на определенной ноте». Меню
предлагает блюда итальянской кухни под пение
Бьорк Гудмундсдоттир.

А теперь – мимо книжного магазина Valters un Rapa,
(конечно, мимо, чтобы не искушать себя перелистыванием
альбомов Кандинского, Эрнста, Варо, Магритта),

мимо клуба «Депо» (увы, тоже мимо – что поделаешь,
я уже не в том возрасте, когда все, что нужно, –
это выплеснуть эмоции, оторваться, – можно, правда,
посидеть в расположенном там же кафе «Гедония»,
пообщаться, да не с кем).

Мороженое в моих руках тает – жара, словно день
этот – макушка лета. Спускаюсь в подземный переход,
недавно покрашенный за счет муниципалитета
и снова разрисованный черными черепами
и надписями. Город, видимо, еще слишком беден,
чтобы позволить себе WallGard Graffiti Remover –
«отличное средство для защиты мраморных, гранитных
фасадов и фасадов из других типов природного камня
от нанесения подростками надписей с помощью краски
в баллончиках, восковыми, пастельными мелками,
фломастерами и так далее; применяется также для
защиты поверхностей с цементным наружным слоем».
Вскоре я оказываюсь под мостом, по которому грохочет
то ли электричка, то ли товарный поезд. Гудит трамвай.
В ларьках торгуют одеждой, газетами, парфюмерией,
Дисками, даже книгами Головачева, Никитина, Брауна,
Марининой, Коэльо, Аристотеля, Маккиавелли.

Сколько трамвайных маршрутов идет через рынок?
Помнится, четыре. Все трамваи заворачивают
у рыбного павильона и катят потом к реке.
Но мне, чтобы достигнуть цели, нужно двигаться
сквозь толпу между лотками, искусно лавируя,
постоянно меняя галс, чтобы избежать столкновения
с покупателями слив, винограда, яблок, огурцов,
кабачков, груш, томатов, арбузов, бананов.

Миновав ряды овощных и фруктовых прилавков,
я приближаюсь к началу улицы Элияс, и здесь
меня встречает улыбающаяся блондинка*,
прислонившаяся к большому черному мотоциклу
марки «хонда», «кавасаки», может быть, «харлей».

Стройная девушка в нижнем белье и запах живых цветов
несколько скрашивают это многолюдное, но унылое место.
Я иду между двумя кирпичными корпусами: на первом
и втором этажах размещены лавки с одеждой, мужской
и женской, впрочем, это не лавки, а просто отсеки
вроде кабинок для душа, которые я помню по фильму
«Титаник». Покидаю территорию рынка и выхожу
на прилегающую к нему территорию. Здесь бродят нищие
и бездомные. От стен и асфальта поднимается вонь,
но прохожие не обращают на это внимания, – возможно,
у них врожденный или приобретенный дефект обоняния.
Просто удивительно, какие ливни тут пролились, какие
волны бились о стену, тянущуюся вдоль улицы Элияс,
бывшей Одесской. Мне вспоминается юный проказник
Гаргантюа, восседающий на башнях Собора Богоматери
и орошающий сверху парижских обывателей, которым
совсем не до смеха. Мне тоже. Я, рижский прохожий
двадцать первого века, мог бы рассчитывать на некоторое
улучшение породы человека, по крайней мере, по этой части.

А вот и храм знаний, – до него отсюда каких-нибудь двести
или триста метров, – бывшее здание Академии наук,
осколок советской архитектуры, вернее, глыба
правильной четырехгранной формы, середина
вроде бы выглядит гармонично, устремлена ввысь
наподобие труб органа, со стороны пропорций
в ней не найти изъяна, а вот боковые строения
маловаты, да и верхушка выглядит неказистой.
В советское время здесь размещался Институт
философии, точнее, Институт марксизма-ленинизма.
Философы трудились над созданием идеалов
и познанием диалектических законов бытия
и сознания. Есть какая-то глубокая диалектика
и утонченная ирония в том, что Академию построили
за мостом, отделив ее от центральной части города
рынком и прилегающими к нему территориями,
где теперь обитают наркоманы и алкоголики.

Дальше, дальше по улице Элияс, и здание где когда-то
размещалась Академия наук, остается слева. Улица
упирается в деревянную церковь Христа Спасителя,
памятник классицизма позапрошлого века, такой же
нелепый, как и памятник отошедшего в прошлое
сталинизма вместе с его уютными кабинетами,
в которых цвели и размножались идеи марксизма-
ленинизма. Сердце мое стучит все громче, как будто
я приближаюсь к цели своей прогулки. Поворачиваю
в какие-то переулки и открываю дверь книжного
магазина в три этажа. На стеллажах теснятся книги.
Так вот куда несли меня ноги! Мой взгляд, словно луч
Рентгена, пронизывает обложки. Я читаю названия:
«Принц и нищий», «Гарри Поттер и Орден Феникса»,
«Кондуит и Швамбрания». Здесь, на первом этаже, –
детская и юношеская литература, выше – юридическая,
религиозная, философская, эзотерическая, а также
литература по истории войн, цветоводству, вязанию,
вождению автомобилей. Но это не то, что мне нужно.
Вероятно, я ищу отдел подарков и сувениров,
он располагается под самой крышей. Словно лунатик,
я поднимаюсь по ступенькам на последний этаж.
Передо мною столы и шкафы, уставленные
и заполненные предметами прикладного искусства.
Меня охватывает странное волнение – такое чувство,
будто я возвратился на покинутую в детстве родину.
Слева виден вход в отдел художественной литературы.
Чувствую холодок, замирание в груди, а потом мне
становится тепло и приятно, будто я погружаюсь
в ванную с кофейными зернами, нагретыми до
шестидесяти градусов Цельсия. Это райское ощущение
говорит мне, что я у цели. Пересекаю зал и подхожу
к вертикальной стойке с книгами карманного формата
издательства «Азбука», беру одну из них, кажется,
Бротигана, открываю посередине и читаю что-то очень
важное, что-то такое, что я должен знать непременно, в чем
объясняется смысл моего собственного существования
и существования вселенной.

В это время звенит звонок. Я думаю, магазин
закрывается. Но нет, это сон кончается. Начинается
обычный рабочий день. Варю кофе, размышляя
над приснившимися картинами. Очевидно,
что в моем сне было много перпендикулярно
поставленных предметов – башен, памятников,
небоскребов, соборов, разделенных кофейнями,
игровыми заведениями, филиалами банков,
железнодорожными путями, рыночными
прилавками с фруктами и овощами. Прогулка
началась у Пороховой башни, а закончилась
у стойки книжного магазина, которая была чуть
выше моего роста. Истолковать такое уменьшение
размеров не так-то просто. Последовательность
вертикальных строений, включая стойку, возможно
имеет отношение к эволюции моих взглядов на
природу, общество, человека, но, возможно, она
указывает на утреннюю эрекцию. Я не успеваю
перебрать все варианты, потому что уже и так
опаздываю на службу. Уходя, беру с собой
Бротигана, а в трамвае обнаруживаю, что прихватил
Керуака. Открыв книгу примерно посередине,
попадаю на раздел «Американские хайку»
и читаю стих: «Nightfall, boy smashing dandelions
with a stick», что переводится как «Сумерки, мальчик
сбивает одуванчики палкой». Любопытно, каков
тайный смысл этого хайку, или, как говорили
раньше, хокку. Я так сосредоточенно раздумываю
над этим, что пропускаю свою остановку.

_________________________
*Изображение на рекламе в окне торгового киоска.