Кругообразность

их было двое – отец и сын –
кожа цвета высохшей кедровой хвои –
плоть от плоти,
хворь от хвори -
они двигались берегом моря,
казалось тысячи лет,
по краю земли.

там, где кончались скалы
и начиналась шумная плоскость
высохшие кости,
помня о погосте,
принявшем их женщин,
прошедших этого пути меньше,
несли тяжёлые камни и доски.

вязкая плоскость искрилась,
омывая дроблёные скалы -
их было двое
и, рождая слово,
они смотрели в глаза другому
пристальней мертвой рыбы,
отпеваемой только шакалом.

там, где тихие кедры молились,
утешая изодранный ветер,
двое нашли приют,
двое едят и пьют --
возложив рыбу камнем под сердце,
обновив раны плетью,
продолжают свой путь…

возвернувшись к потере,
к точке на теле
земли,
ощущая ненужность
(ощущая ей чуждость),
укрепив память камнем,
образуя окружность,
наполняя водою
то, что было от моря -
то, что было от горя,
заполняя собою…

их стало двое -
рыба испорчена зноем,
но кости ложатся у изголовья
приюта двух душ, что бежали,
отчаявшись, круга печали,
внимая шёпоту стаи,
таких же уставших чаек -

на кромке круга земли,
понимаю, что координаты всё-таки три,
заветные две доски
скрещённые
вызывают горечь.