мёртвый клуб

в губах ихних чахнет белая ветвь соблазна - хрупких
стекляшек, спрятанных в тенях римской короны:
никто не смеет их трогать, танцовщиц мёртвого клуба,
 ласкающих бледные грозди запретного плода;
надменно их руки, как змеи Исиды, кружат
по алым грудям, в которых сияют круги металла:
на каждую розу в саду приходится мёртвый солдат,
исчахнувший в бледной резьбе пропитанных ядом
 лежанок;

затянутый город вуалью страха – их слабоумное чадо,
пригретое мёртвой слюной поцелуев, всходящих по тел
горожан пьяняющей дурью: кожу порошнем язв
разъедают, подобно проказе, касания, танцы и пения
отголоски; город, ведомый ими, имеет одну дорогу –
 кабак,
в который исправно слетаются полчища местного сброда;

карнавал бледнокожих
 открыт;

в лоне мерцающих платьев теряются лица дам,
в такте танца их тело бесформенно тянется к праху тщеты
их размеренных ритмов, движений по бледным следам
 кавалеров из грубых базальта слепков: Рим
сохранил им не плоть, а суровый бюст под венки
 и кровавый тесак;