Отвяжись, плохая жизнь! Сказка

Батый Ирина
Сказка
Отвяжись, плохая жизнь!

Сказка посвящается моему деду -
Филиппу Семеновичу Балаченкову

Здравствуйте, люди добрые!
Ох, и недоброе наше-то время. Я погляжу -
сидите вы, пригорюнившись... Как говорится,

собирались пировать, а пришлося горевать. А вот и

 не унывайте, приободритесь. Отвяжись, плохая

жизнь, привяжись хорошая! Может еще счастье в

окно постучиться, либо удача улыбнется во весь

рот.

А пока сказочку послушайте, как в стародавние

времена Филиппок за счастьем гонялся, за хвост

его уцепить старался... А было это в таку дальню

пору, что не только моей памяти не хватит

помнить, а и бабкам с пробабками не припомнить

году-времени.

Что говорите? Сказка - ложь? Ну, так в ней намек

на наше житье-бытье. Ну, начнем сказку сказывать.

Жил в деревне мужичок
По прозванью Филиппок.
Тихий, здравый, работящий,
Добродушный, немудрящий.

Для своей семьи - опора.
Пугало для злого вора.
Для соседей - друг сердешный
И частушечник потешный.

Жаль в хозяйстве у него
Не родилось ничего.
День и ночь мужик в трудах,
А доходу - эх да ах!

Счастье от избы отпало,
Пусто по амбарам стало.
Филиппку, аки болвану,
В жизни нет ни в чем талану.

За несчастия его
Полюбило все село.
Филиппок от горя плачет,
А сосед счастливый скачет.

И доволен сам собой,
Шутит над чужой бедой:
- "У кого нет жить уменья,
Тому надобно везенье!"

С ним не спорит Филиппок,
Ни к чему ему урок.
На совет идет к жене,
Может, скажет что умней.

Говорит ему жена:
- "Да, удача нам нужна.
Хоть какое прибавленье
Будет нам на утешенье.

Не до пляски, не до шутки,
Когда пусто на желудке!"
Призадумался Филипп,
Не строгает чурки лип,

Не плетет из лыка лапти,
А взобравшись на полати,
Он удачу ждет-пождет,
Вдруг сама его найдет.

Станет он тогда счастливым.
Праздным, сытым и ленивым.
Будут все его хвалить
Будут вид его любить.

Станет важным Филиппок.
Сдвинет шапку на бочок.
Приосанится степенно.
Скажет слово непременно.

А несчастливый народ
Очи будет пялить в рот.
Ждать такое Филиппок
Был согласен долгий срок.

День прошел без перемены.
Та же баба, те же стены.
С боку на бок повернулся.
Вниз упал да навернулся.

- "Отвяжись, плохая жизнь!
Нет мне счастья здесь, кажись".
Подбоченилась жена:
- "Запьянел ты без вина,

Потерял последний ум
От завистливых-то дум!
Растопырил пальцев пять,
А в ладонь-то неча взять.

Вот что, муж мой, подымайся
Да в дорогу собирайся!
Неча тут лежать, лениться.
Не поймать так чудо-птицу!"

- "Где их взять-то, чудеса?
Нешто лезть на небеса(
Поищу-ка лучше клад".
Подхватился, рад-не-рад.

Взял пожитков узелок,
Прицепил на батожок.
Помолился на иконы
Во киотах застекленных.

На пороге спотыкнулся,
Лоб ударил и ругнулся.
Повздыхал, себя коря.
- "Ну, как в путь пускаюсь зря?

Может, тут моя вся часть,
Я - от дома, в дом мой шасть
Воры, изверги, убийцы,
Лиходеи, проходимцы"?

- "Воры знают твой доход,
Отправляйся-ка в поход,
И ни в чем не сомневайся,
А добыть казну старайся"!

- "Делать нечего, придется.
Как веревочка не вьется,
А всему - один конец".
В путь пустился молодец.

За околицей села
В чащу тропочка вела.
- "В глушь идти как неохота!
Не свалиться бы в болото...

И, опять же, день - к закату,
Не пойти ли в гости к брату?
Надобно с родней проститься,
Мало ль что в пути случится?"

На деревне мужичок
По прозванью Филиппок
Сродников имел до сотни
И гостил у них, вольготный.

По родным своим скитался,
Пока вовсе не остался,
Отказавшись от дороги,
Разболелись будто ноги.

Возвратился вновь на печь.
Хворому ведь надо лечь
Говорит своей жене:
- "Эта Птица не по мне,

Коль за ней идти пешком.
А ловить ее мешком,
Я смекаю, надо в лет.
Надобен тут самолет.

Птица счастья высоко.
Мы подымемся легко, -
Ветры пустим под избу,
Пусть катают голытьбу!"

Много слов, а как до дела -
Выше туч изба взлетела!
Понесло и завертело,
Чуть жива душа в их теле.

Как на блюдечке Земля.
Обсмотрели все края.
Счастья много, взять нельзя.
Время тратили лишь зря.

Укачало их на тучах,
На ветрах лихих, летучих.
Так пошло у них не в лад,
Что никто уж и не рад.

Стали родину искать
И прохожих окликать.
Как увидели село,
Так их вниз и повело.

Укрепились на дворе,
На песчаной на горе.
Рады, счастливы вернуться.
Обнимаются, смеются.

Набежали тут соседи
И ревут, ну, как медведи:
- "Надоть кликнуть власть с кнутом,
Да налог взыскать за то,

Что неведомою силой
Черти-где и как носило!"
Вовсе нету им почету
От сверхдальнего полету.

Ведь в миру счастливым быть, -
Всем соседям досадить.
Как уж тут не загрустишь -
Если даже полетишь,

Сесть обратно не дадут,
Радость, счастье украдут.
Затаились в доме тихо.
Переждать решили лихо.

- "Зря искали мы далеко.
Видно, счастие под боком.
Вот как лень-то изживем,
Так счастливей заживем!"

А как вспомнили труды -
Не туды и не сюды.
Утомились оба разом.
Напилися пьяным квасом.

Разморило их мечтаньем,
Вздорным бабьим причитаньем.
- "Ах, бы кабы да кабы
Были б не нужны труды!

А в ближайшем бы в болоте
Рожь была бы в обмолоте.
Лешие б зерно хранили,
Водяные бы мелили,

Получали бы муку.
В глухомани на току
Замесили б ччерти тесто,
Да в аду нашли бы место -

Напекли нам калачей
С пылу, с жару горячей!
И медовые б лепешки
Сами прыгали к нам в плошки!"

Тут не выдержало Лихо,
Засмеялось в печке тихо.
Мужичонко черта хвать,
Да давай его трепать.

- "Отвяжись, плохая жизнь!
Зажилась ты тут, кажись!"
Завязал его в мешок,
Да к соседу поволок.

- "А не хочешь ли, Демьян,
Клад иметь от басурман?
Привезли из-за границы.
Лучше меду и пшеницы.

Продаю за пять алтын.
Починить мне надо тын.
Выправить худую печь,
Да заделать в крыше течь.

Прикупить скотину, птицу.
Выдать замуж дочь-девицу.
Лишь Демьяну-богачу
Клад волшебный по плечу.

Золотых лишь пять монет
И тебя счастливей нет!"
Так умаслил он Демьяна,
Что от лести тот как пьяный.

Тащит жулику он плату
Да кладет в ладонь-лопату.
Обменялись, разошлись.
Жить по-новой принялись.

У Демьяна дело - худо.
У пройдохи счастья - блюдо.
Ты послушай нашу повесть.
Филиппка заела совесть.

С тем ты, братец, не шути,
В чем прямого нет пути.
Нет преступнику покоя -
Наказание такое.

Из закрытого мешка
Зло дало раз драпака.
Пробралося к Фильке в дом,
Угнездилось под шестком.

Муж с женою сядут рядом,
Как потравленные ядом.
- "Отвяжись, плохая жизнь!
Не твои ведь мы, кажись!"

Лихо в подполе сидит,
Ничего не говорит.
Тихо ходит по пятам.
Выйдут в люди, горе там.

Станут в поле работАть,
Лихо их за руки - хвать!
Станут дом свой прибирать,
Тараканов выйдет рать.

До того Зло очерствело,
Нет того, чего б не смело.
Призадумались бедняги.
Лихо им тащить - нет тяги.

Чтоб совсем уж не пропасть,
Надобна козырна масть.
И по долгом размышленьи
Разыскал дед избавленье.

- "Я, старуха, рвусь на части,
Избежать чтоб нам напасти.
Не угонится за нами,
За пятью, за мужиками!"

Как сказал, так и содеял.
Вырастил, где и не сеял.
Стало Филей ровно пять,
Кто есть кто и не понять.

Та же рожа, та же стать.
И одежи ровно пять.
Кинулись они трудиться.
Зло на них не надивиться.

Не угонится никак,
Лишь один под ним бедняк.
А другие - сено косят,
Рубят и дровишки носят.

Кто копает в огороде,
Кто торгуется в народе.
И с Филиппкою дружны,
Явятся, когда нужны.

Все при деле, все в трудах.
Лишь один стенает "ах"
Так бы Зло и извели,
Да соседи "подмогли".

Отловили Филиппков.
И забрили молодцов.
- "Отдадим их во солдаты.
Вот в войсках-то будут рады.

А, зато, уж наши Вани
Неотлучно будут с нами".
Нет им дела до Филиппа.
Справится и сам он, типа.

Не поспоришь с целым светом.
Кто б помог ему советом...
Тут на праздники в село
Гончаров вдруг занесло.

Ремесло Филипп освоил.
И доход-от свой удвоил.
Делать стал горшки с секретом.
Да хоть сказка не про это,

Но одним большим горшком
Придавил он зло тишком.
И живет, и не горюет.
Глину краскою малюет

Конец.

Батый Ирина
город Саров (Россия), 2006