Как Ленин ходоков агитировал...

Как по Красной площади
На лихой манер,
Едет Ворошилов -
Первый красный офицер.

Шпоры золоченые
В перезвон звенят.
А глаза ученые
Яхонтом горят.

Видит, прямо с площади,
У Москва-реки,
Собрались, гуртуются
В кучу мужики.

Придержал каурого
Красный генерал.
А подъехав, спешился
И вопрос задал:

«Чьи вы хлопцы будете?
И каков ваш путь?»
- Проезжай, касатик мимо.
Мы уж как нибудь

Нынче, дядя, каждый барин
Правду говорить.
А мужик все так же крайний.
Мать его итить.

Нам бы хлеба да землицы
Уже год, как ждем
Кровь людская не водица.
Льет да льет ручьем.

Всполыхнет Рассея-матьерь
Голубым огнем
Вот тогда поймешь, касатик,
Что-где и почем»

Осерчал товарищь Клемент:
«Ай, да мужики!
Разве можно в наше время
Сохнуть от тоски?

Кулака да мироеда
Вешать да стрелять.
А иначе нам победы
Вовсе не видать».

- Так-то так, так да только милый
Что за разговор?
На селе какие силы?
Вилы да топор.

Нам бы пару пупеметов
Нам бы винтаря.
Вот тогда б пошла работа.
Точно б, не за зря.

А в ту пору на прогулку
Ленин выходил.
По московским переулкам
Не спеша бродил.

Видит Ленин, как у речки
Спорят ходоки.
Подошел. Поклон отвесил
«Здрасте, мужики!

Говорите, в чем проблемы.
И о чем тут спор?»
Завязался задушевный
Братский разговор.

Про Кавказ, про Дарданеллы…
Про советску власть.
Говорил товарищ Ленин,
Упиваясь всласть.

Пол Расеи прошагали
Наши мужики.
А такого не слыхали
Даже старики.

Интервенты-окупанты
Не дают пожить.
И какая-то Антанта
Мать ее итить.

Побрасали шапки о земь
Братья мужики.
Говорят: «Прощенья просим.
Мы ведь ходоки,

Но раз так, - и впрямь негоже
Сохнуть от тоски.
Запиши-ка Ты, надежа,
Нас в большевики.

Почесал Ильич затылок
Да и говорит:
-Вот, товарищ Ворошилов
Вас определит.

Выдать каждому винтовку!
Выдать сапоги!
Получай, мужик обновку!
Сторонись, враги!

И конечно, провиянту,
Хлеба, сухарей
 - выдать всем! Сильна Антанта,
Ну да мы сильней!»

Не привык Ильич на ветер
Словеса бросать
Так сказал, И в тот же вечер
Вышла Красна рать.

С нею дядька Ворошилов
Красный генерал.
Так история вершилась.
Так Ильич скаэал.

«Всполыхнет Рассея - матерь
Голубым огнем.»
Вот и думай, брат-приятель,
Что-где и почем.