Шахид

Весенним, еще не окрепшим деньком
Он шел чуть заметной тропинкой тайком,
Что б выйти туда, где смеялись и пели,
Где дети гуляли, качели скрипели,
Где жизнь протекала своим чередом,
Где люди всего добивались трудом,
Где души небесным пронизаны Словом,
Где Слово положено сердцу в основу,
Где церкви, мечети и синагоги
Исполнены верой. Где счастливы боги...
Он, крадучись шел, неприметный росточком -
И вышел, пробрался к намеченной точке.
Вокруг него люди смеялись и пели
И дети гуляли, качели скрипели.
Но он их не видел - пускатель в руке -
К уродливой бомбе в его рюкзаке...
Кнопка нажата - замкнут контакт,
Дрогнуло солнце: это - терракт:
Ни скрипа качелей, ни смеха детей
Лишь кровью забрызгана зелень ветвей.
Был мертвой душой и оплавленным сердцем
Шахид для кого-то не жизнью, а средством:
Всего лишь контакт электрической цепи,
Всего лишь ступенька к намеченной цели.
Нет в мире сегодня страшнее напасти,
Чем идол толпы, вожделеющий власти
Не той, управленца, с её круговертью,
А той, что владеет и жизнью, и смертью,
Что предана слепо нелепым идеям,
Уродливым гениям, то есть - злодеям,
Что просто, порою совсем без затей,
Глумясь, пожирает наших детей.
Поверьте, на небе Христос и Аллах
Вместе оплачут их пепел и прах.
С ними сольет свое скорбное слово
Старый еврей Элохим-Иегова.
…Конечно, затянутся раны и снова
Придут сюда люди – жизни основа.
И будут смеяться, и плакать, и петь
И дети играть, и качели скрипеть.
И только шахид, совершивший терракт
На собственной тени будет распят:
Ни дом ни поставил какой-никакой,
Ни в дерево жизнь ни вдохнул и покой,
Ни вырастил сына... Душою недужен -
Не нужен земле он, и небу не нужен.
А как же быть с тем, потирающим руки,
Кому недоступны душевные муки,
Отнявший у Неба, ради идей,
Право на жизни и судьбы людей, -
Лишь Словом поэт его может казнить -
Но жизнью за то я готов заплатить!
И пусть “аль-кайеда”, и ирна”, и “эта”
Навек захлебнутся кровью поэта.