Страсти по Колыме

Ну, родился я, конечно, давно. Прямо в палатке В той самой, которая стоит на обочине Колымской трассы, неподалеку от города Магадана. Магадан почему-то принято называть солнечным. Принято там, где до Магадана, знаете, очень даже не близко.

Так вот, рождался я в той самой палатке где-то в октябре. Говорят, вечером шел снег. Подтвердить этого не смогу, хотя уверен, что был четверг и было холодно. Колыма все-таки и это – вечная мерзлота опять же кругом, лесотундра.

Жил я все-таки не в палатке, а поблизости между двух гор - в загадочном месте под названием Карамкен То ли черная гора, то ли черная дыра, это лучше у местных чучкей спросить, если таковые еще там, конечно, еще остались.

Мой дом окнами выходил на ту самую колымскую трассу, по которой как-то уж очень часто и ожесточенно проезжали всякие МАЗЫ, ТАТРЫ, МАГИРУСЫ, ЗИЛЫ и прочие огромные грузовики и самосвалы. Они всегда везли что-то важное на Колыму и сильно, очень сильно гудели.

А про трассу мне сразу рассказали какой-то ужас, оказывается, всю нашу Колымскую трассу строили колымские зэки. Правда, это было давно, еще до войны, но было холодно, как всегда здесь бывало последние лет (ну не знаю сколько тысяч). Тех зэков, кто во время строительства по каким-то причинам умирал или был застрелен за что-то якобы плохое - закапывали прямо в трассу. Ведь кругом - мерзлота вечная, сами понимате, могилы копать трудно, да и некогда.

Кстати, о могилах. Кладбище в нашем поселке (а Карамкен – поселок, как и Палатка) находилось на 102 –километре. То есть совсем рядышком. И мы всегда шутили по этому поводу. А еще шутили на счет 53-его км – там была «Снежка» – магаданский сумасшедший дом – типа Канатчиковой дачи под Москвой или Ганино под Кировом – в общем, в каждом регионе такое местечко найдется – что тут говорить.
 
На кладбище нашем было не многолюдно, точнее не многотрупно как-то. Хотя поселок был ого-го – с 1930 года прошлого тысячелетия основания. Его старожилы говорят, что я родился вторым, первым повезло Андрюхе Николаеву. Он потом стал моим другом детства.

Так вот, о нашем кладбище. Когда в поселке кто-нибудь умирал, его сначала везли в ту самую Палатку, наверное, на вскрытие, или еще за чем-то – точно я не скажу. Тем временем, если на дворе было холодно (а у нас, если честно, тепло было только в июле) специальные люди шли на 102-ой километр и грели там место покойнику. Делалось это примерно так: на снег бросались балоны и всякие покрышки от грузовиков, которые по трассе – ну я уже рассказывал - мимо проезжали (с дровами здесь проблемы – лесотундра все таки). Поливались они солярой или даже бензином – на севере тогда этого добра было - как говна за баней! И вечная мерзлота временно отступала куда-то вниз, и могилу было легче копать. А дальше - все как у всех. Правда, тогда никого не отпевали, да и церквей у нас, собственно, никаких не было и священослужителей.

Так и прожил я 20 лет не крещенным. Негде было.
И вообще, мы тогда коммунизм вместе со взрослыми строили и в Бога вообще не верили. Это теперь все по другому. А тогда все так и было. Тогда даже рекламы по телевизору не показывали, только технический перерыв на 10 минут из разноцветных полосочек… Правда, сначала у нас и телевидения не было, не говоря уже о телевизоре, но все это казалось пустяками по сравнению, например, с мировой революцией или с Днем 7 ноября в дплеком 1977 году.

Вот это был праздник. Холодно, но весело как! Утром - на демонстрацию возле клуба, потом - домой или в гости, и много-много вкусной еды, например, с красной икрой, рябчиками, куропатками и олениной, много столичной водки и болгарского вина (ну, это для взрослых, конечно, мне, например, «мишка на севере» очень нравился или шоколадный Гуливер). Папа брал меня маленького на плечи и я кричал «УРА!» и тоже строил коммунизм. Лет через десять в советской армии я понял, что строили мы с папой его хреново.

То есть мы с папой и мамой – у нас на Колыме - строили его хорошо: золота и серебра Родине от нас хватало, а я учился почти на отлично, по ленински! Но в целом, в нашей Советской стране строился он как-то хреново, в глобальном, так сказать, масштабе. Вот китайцы – у тех почти получилось, а у нас. Ну сами понимаете - не за границей поди живете!?

Так вот, я подумал, раз коммунизм мы не достроили, то что в итоге у нас получилось? И собственно, кто мы для нас, и кто мы для других – тех, которые там, ну сами понимаете – далеко???
И кто такой я?

Как ни печально, последний вопрос в моем сознании возникать стал очень уж рано. Ну, и другие вопросы тоже.

Однако, это уже другая песня. Представьте, если каждый здесь в малые прозы романы писать начнет, какой тогда бардакначнется? Это, наверное, еще хуже, чем говорить «давайте, мол, товарищи активнее коммунизм строить!», а самому при этом все активнее партийные деньги тырить и комсомолок по баням совращать…