Кончина Григория Орлова...

Ветер с Балтики лижет гардины.
У Иконы с лампадкой, без слов
Плачет Матушка Екатерина…
Утром умер Григорий Орлов!

Умер странной болезнею, впрочем:
То – лежал в тишине, то – кричал
И рыдал в бесконечные ночи!
То, уставившись в угол, молчал…

… Вспоминается осень сурова:
Эфес шпаги и блеск на клинке,
И надёжные руки Орловых,
Возносящих к Престолу – Фике!

Авантюрность, Любовь и Отвага,
То – для слуха мужского, что лесть
И всегда – тренирована шпага!
Да, ещё – неразменная Честь…

Молодые Балтийские ветры
Рвут на части огонь факелов…
Ничего бы не вышло, наверно,
Если б рядом не Гришка Орлов!

… Петергофской дорогою скачет
Императорский конный кортеж.
Вдоль дороги настроены дачи,
Где дубравами метят рубеж…

А из тёса, да ладного камня
По над взгорьем взлетают дворцы...
В камышовые мелкие плавни
На фарватер выходят купцы…

С кораблями стоят у буянов,
Торопясь на таможенный склад…
И за ними следит неустанно
Каждый день Императорский взгляд!

И сквозь рощи, на взгорке открытом
Виден купол под цвет бирюзы.
В котловане, в неделю отрытом,
Там Часовня - в честь Нарвской войны…

В той Часовне хранится и Знамя
В битве павших Московских стрельцов,
На котором есть место для Рая
И для Ада есть несколько слов…

 
Там, где Рай , там Стрельцы – все славяне.
Там, где Ад, там – танцуют втроём:
Мусульманин, еврей и татарин
Над большим языкастым огнём…

… Вот и земли цветущей Ульянки.
Здесь когда-то кабак славный был,
Где стараньями русской крестьянки,
Всякий кушал, от пуза, и пил…

Дом давно уж разрушен Ульянин.
И Нарышкин, купивший удел,
Его продал. Хозяин же, Панин -
В колоннаду усадьбу одел.

В колоннаде – дубовы колонны,
В стены – сосны ложились в обхват.
Анфиладой соединённые,
Шесть домов двухэтажных стоят.

За своё дерзновенное слово -
Панин был отлучён от Двора,
А потом - усмирить Пугачёва
Генерала настала пора…

Бой вели и штыком и шрапнелью,
А, связав – жгли глаза на дыбе!
И казацкие кости хрустели,
И палили живот на костре…

Рвали ноздри и резали лица.
По над Яиком – вешали в ряд!
Сотни шли по этапу в Столицу,
Чтоб уже не вернуться назад…

Кровью алой снега пропитались.
На дыбу шёл и старый и млад…
А башкир. Тех и вовсе – сжигали,
Загоняя в амбар или в склад!

… Улыбнулась Императрица:
Бунт подавлен. Потомкам - урок!
Казнь идёт и в Москве и в Столице
Пётр Панин – на казни жесток…

Катит тихо карета дорогой.
Это - лучший наезженный тракт.
И охраной содержится строго,
А ночами – кострища палят…

 
За осиновой рощей, поодаль
Парк окрУжен фигурным кустом
Там – хозяин уральских заводов
В белом камне поставил свой дом…

Бельведером и крышу украсил
И покрыл его медным листом.
Граф был очень богат и прекрасны
Были тосты за длинным столом!...

Чернышов – его имя, как-будто,
Его щедрость известна давно,
Так хитёр был, что каждое утро
Слал двоим фаворитам вино…

Вот и Лигово. В скорби широкой…
Дом открыт. В белых окнах – огни.
Здесь Григорий Орлов одиноко
Коротал, иногда, свои дни…

Получив в фаворитстве – отставку,
Не стенался и губ не кусал.
И не лаял, злобясь, из-под лавки!
И язык-то свой не распускал…

И Престолу служил не в награду.
Скромно дом и себя содержал.
Рыл каналы для Летнего сада,
То есть лучше сказать – расширял…

И, однажды, как лучик в долине
(Ему вечно на встречи везло)
На балу он увидел кузину…
С ней и Чувство большое пришло!

А Зиновьева Екатерина,
Неземною блистая красой,
Полюбила в Орлове мужчину
С удивительно-детской душой…

Была свадьба - скромна, без помпеза,
А затем, словно гром наяву:
- Свадьбу эту считать неполезной!-
И Сенат предлагает Двору

Осудить незамедля Орлова,-
Но на это был ясный ответ:
- Вы хотели Имперского Слова,
Это слово получите - НЕТ…

За Любовь и за Верность, - Любовью
Мы намерены дальше платить!
А недоброе Ваше злословье,
Я велю навсегда прекратить! –…

… Но не долго их тешилось Счастье:
И туманы и близость болот
В серый дом принесли в одночасье
Горький кашель и влажный озноб…

И в Отраду уехали тихо -
Родовое именье своё.
Может здесь поотступится Лихо,
Может здесь будет легче житьё!

Но теперь щёки Кати алели
По утрам и в полуденный час
И Григорий на третью неделю
Уже видит Швейцарский пейзаж…

Там в окрестностях тихой Лозанны
Много клиник и воздух с водой…
И уход докторов постоянный,
И лекарственный курс непростой…

А в обширном и тихом имении,
Называемом просто – шале,
 Всё закончилось. Без пробужденья
Утром Кати не стало уже…

… Хоронили Катюшу в России.
Граф Григорий был с братом вдвоём…
И высоко над речкою синей
Птица белая над вороньём…

Вот и всё. И, примерно, неделю
Граф Орлов, не вставая, стонал!
Голова становилась белее,
А потом Он устал, - замолчал…
 
Боль под сердцем уж не отпускала…
Сушит рот и болит голова!
И Потёмкинский доктор лукавый
Что-то сыпал в бокал с рукава…

Или это Ему показалось…
А теперь - грудь болит изнутри!
И осталась лишь самая малость -
 Слово горькое молвить: -Прости…-

Умер тихо Он, как и замыслил.
Только с шеи сорвал оберег…
А в оконной заоблачной выси
То-ли птицы летят, то-ли нет…

-… Очень пышно, богато, парадно
Провожали в дождливую сырь…
Отпевали в Донском и Отрадном,
А потом увезли в Монастырь.

В Новгородские земли, где Юрьев.
Там, где Предки Его и семья…
И три ночи небесные бури
Мяли землю Монастыря!

Сокрушали дубы и подводы,
А потом всё затихло с дождём…
Только кони Орловской породы
Всё резвились на поле вдвоём…

… Проезжая любимой дорогой,
На усадьбу Орлова глядя,
Не решилась подъехать к порогу.
Ведь в Москве провожают любя…

Вот и кончилось время Орлова…
За День – Жизнь пронеслась стороной!
Возрождая и Дело и Слово…
- Будем жить! А сегодня – домой! –

Развернулся кортеж с колесницей
И понёсся к Столице, пыля!
И рыдала в карете Царица
Под закат уходящего дня…


 2003 г.