Свидетельство от Люцифера Отрывок из романа

Винить во всём своё же отраженье – любимое занятие Творца.
Я Им был создан, чтобы тенью следовать за Ним и оттенять своими минусами плюсы.
Без тени был бы мир нечётким, плоским и скучным, разумеется.
Я полная противоположность вашему Творцу, Его я негатив: где Он жесток,  я – милосерден, где Он забывчив, я – всё помню, где неразборчив Он, достойного отмечу.
Меня же, как и вас, Он вылепил от скуки. Вы – пешки, я – Его партнер в игре, соперник за доской, а вне её – приятель-собеседник.
Вы верите проклятьям, которыми мы за игрою обменялись. Наивные созданья. Политики, друг друга поливая грязью и обвиняя в смертных всех грехах, свою исполнив роль, назавтра за коктейлем беседуют спокойно и смеются над вашей верой в это лицедейство.
Так я и Он. Враги мы лишь для вас. Как может ссориться с рукою голова, печенка с сердцем, а глаза с ушами?
Вы видите картинку черно-белой, как бедные дальтоники-собаки, а мир богаче на цвета настолько, что радуга в нём – серая полоска.
Вы – мухи, глаза которых лишь в движенье предметы различают, а если скорость очень велика или, наоборот, мала, не видят ничего, что происходит и под самым носом. Бедные слепцы.
Вы в вере ищете очки или бинокль, через которые яснее будет суть, а это лишь повязка на бельмо, чтоб скрыть от зрячих вашу слепоту.
За веру вы и убивать готовы. Уж лучше б вы не верили в меня иль в моего соперника! Когда бы ваши силы направить к созиданию, так нет – без крови и страданий скучна вам пьеса.
Длинное вступленье. И всё лишь для того, чтоб сняли обвинение с меня за рай, который потеряли вы, а может обрели, того не осознав.
Всё это домыслы, что я под видом Змея наивной женщине всучил запретный плод.
Но я свидетель этим всем событьям, не по наслышке знаю все детали: всегда свои и замыслы, и планы Творец мне доверял, хоть с Ним у нас порой случались стычки. Приятель мой всегда на лесть был падок, к себе Он обожает славословье, готов в обмен простить любую гадость.
Хотя и мне Он вроде как Отец, как все поэты, его я не жалел, превыше ставя слово: из слова вышли – в слово и уйдём.
Так слово за слово и приключилась ссора: высокомерен, как любой творец, меня за ровню не считал Отец. И я восстал. Была такая буча! На стороне моей вся гвардия была, не вынесшая царского презренья. Мятеж подавлен был. Творец сорвал с нас крылья и регалии и в ссылку вечную изгнал на землю с неба: меня и всех союзников моих.
Так стал я Князем Тьмы, невхожим ко двору, был удален от светлого престола и проклят до скончания веков. Но века не прошло и Он меня позвал с Ним партию сыграть: наскучили льстецы – они способны только в поддавки схлестнуться. Да, без достойного соперника игра теряет смысл.
Я помню, как сейчас: ещё я был при крыльях, играли мы в создание земли: Он был порядок, я же – хаос. Когда б не я, Он землю бы благоустроил и населил за день, за два, а так ушла неделя на борьбу со мной. Зато всё вышло совершенней. Выбившись из сил, в священный день седьмой мы лени предавались и смаковали подвиги свои в безумном хвастовстве друг перед другом.
Да, милые деньки...
Отвлёкся я. Давайте по порядку. Рай создан был, как доброе зерно, которое взойдя, собой покроет всю землю целиком. Всё ради человека по имени Адам. Род его, плодясь и размножаясь, сначала должен был освоить сад Едемский, затем весь мир.
Идиллия наскучила Творцу довольно быстро, хотя Он сам писал сценарий, но вышло пресно. День за днём всё те же чмоки, взгляды, вздохи – как в мыльной опере, которую жуют домохозяйки своими недалёкими мозгами.
Ещё нюанс. Как тот Пигмалион в свое творение Создатель наш влюбился. Жена Адама вышла совершенной. Не дурой, нет. Мечтою наяву.
Я, усмехаясь про себя, ловил нескромные завистливые взгляды, которые тайком бросал Создатель на тело гладкое Адамовой жены. Как Он в лице менялся, слыша стоны, которые она сдержать не в силах была от сладкой муки. Мучился и Он, словно ревнивый муж, застав супругу милую с другим.
Но и спуститься с высоты гордыни к своей фантазии не смел. Похоже, Он страдал. Вот вам и беспристрастность самой высшей пробы!.. Кому Он мог открыться? Отраженью. То есть мне. Я дал совет.
И вот наш Режиссёр добавил в действо проходную роль. Роль соблазнителя, извилистого гада, чтоб отравил тот счастье безмятежной паре.
От страсти вспыхнувшей все принципы умрут. Так было и с Создателем заветов. Он Змея так сыграл, что я захлопал, сидя на галерке, Его таланту, убедительности, пылу. Великий погибает в Нём актер!!! Ах, как Он льстил, как полз, как извивался, как разжигал в прекрасной любопытство, как праздную скучающую душу Он загонял в любовные силки, пока её пылающее лоно не приняло в себя, как в гости, Змея...
А ведь она вкусила от плода Добра и Зла, постигла стыд, сомнения и страхи. Но их переступила. Тем значимей победа, которой Он, настойчивый, достиг.
Та, что теперь звалася Ева, что значит жизнь, разумно поняла: что ей добро, то и для мужа благо. И рогоносцу первому скормила остатки от волшебного плода. Коварный ход, но очень эффективный: ведь тоже преступил Адам запрет, а значит грех её с ним пополам разделен.
Но на беду в змеином семени такая скрыта мощь, что Ева в своем чреве понесла запретный плод свой запретной страсти. Раскаянье в ней слабо шевелилось под сердцем, а Творец – тот больше сожалел, что не сдержался. Финал все знают: разгневанный своею же виною, Он пару юную изгнал в пустыню, с глаз долой...

(Роман "Узник рая" см. на Проза.ру http://www.proza.ru/2011/02/06/658)