Пришла на исповедь в Собор я...

Пришла на исповедь в Собор я,
Чтоб душу здесь свою спасти.
И в келью я вошла нетвердо, чтоб Господу сказать «прости».
Священник молодой, красивый,
Но взгляд блуждает, странен взор.
Схватил за руку что есть силы:
«Что видела, идя в Собор?»
«Святой отец, толпа цыганку сейчас на площадь повела.
Повесят видно. Знать колдунья,
Иль провинилась в чём она».
Священник стал белее снега,
Ослабив хватку, прошептал:
«Меня там вместе с ней повесят,
Господь любовью наказал.
Я был счастливый и влюблённый
Лишь в Господа и небеса,
Но для меня весь мир затмили ЕЁ прекрасные глаза.
Она язычница, цыганка, а я – священник, дворянин
Но умереть готов, поверь мне, за поцелуй ЕЁ один».
Закончив речь свою, священник вздохнул и опустил в глаза.
Лишь по щеке его катилась, как видно редкая, слеза.
«Святой отец, как это странно - Вы исповедовались мне,
Любовь не грех, не наказанье,
Я вас могу понять вполне.
Хотела излечить я душу, покаяться хотела Вам,
Надеялась - покой дарует собор старинный Нотр Дам.
Но что же происходит в мире - святой блудницу полюбил.
И без цыганских глаз отныне Вам, архидьякон, свет не мил».
Вздохнула я и без сомненья откинула с лица вуаль:
« Я здесь, мой Клод, я Эсмеральда, забудьте про свою печаль.
Простите же свою цыганку за боль, что причинила Вам,
И на коленях перед Вами я , Ваш горбун и Нотр Дам».


Закончится могла и так бы
История любви его,
Но пронеслись столетья быстро,
Нам не оставив ничего.
Мертвы горбун, монах, цыганка,
Но умерла ли та любовь?
На сей вопрос ответа нету.
Как перед вечность у нас не будет слов…