Владеют шахтой англичане, а гибнут в шахте россияне

 

Пока мы строим что то там в Иране,
А нас за это хают за бугром,
У нас самих, в Иркутске, англичане
Копают что то…
Нам ли знать о том?

Когда бы не пожар и не потери
(Прими их души с миром, Бог-отец),
Никто б не знал, а, знавши, не поверил,
Что стали мы богаты наконец.

Богаты так, что, рассчитавшись с Клубом
(С Парижским клубом, сельские не в счёт)
И протянувши за границу трубы
(Горючки много, пусть себе течёт),
Мы продаём теперь уже и шахты…

Такая вот торговля, господа.
Мы вам – рудник, вы нам – дворцы и яхты.
 И дорого и мило, как всегда.

Бывало до 17-го года,
Что рудниками торговали мы.
Когда породы много у народа,
Дойдёт народ не скоро до сумы.

Нам, в общем то, не чужды иностранцы,
К концессиям давно народ привык,
Копайте уголёк, железо, сланцы.
Но золото?!...
Немеет мой язык.

Ужели же мы ТАК богаты стали,
Что продаём и прииски, как квас?
Когда б о том узнал товарищ Сталин,
В гробу перевернулся бы не раз.

Иосиф знал и помнил по ленд-лизу:
Грамм золота – увесистый снаряд,
Ему не надо никакую визу,
Его приемлют все купцы подряд.

То золото – станки и теплоходы,
То золото – могущество и власть.
Тогда лишь уважают вас народы,
Когда в подвалы банков есть что класть.

Текло «рыжьё» с якутских перевалов,
С таёжных и секретных рудников,
И зэки шли в старатели, бывало,
Но никогда не брали чужаков.

И близко не пускали чужеземцев
К ручьям, где мыли золотой песок,
(Вот разве инженеров, русских немцев,
Мотавших в лагерях свой долгий срок).

Металл был стратегический, особый,
Приравненный к урановой руде.
За дОбычей его следили в оба:
Прилипнет хоть песчинка – быть беде!

Режим бывал жестоким до злодейства,
Зато не иссякал ручей златой,
Который тёк в подвалы казначейства…
И каждый день вождю до запятой
Докладывали, как подрос за сутки
Страны великой золотой запас.
Порой Он сам выкраивал минутки,
Чтоб сказочной горой потешить глаз.

Вдоль толстых стен на самых прочных полках
Тянулись бесконечные ряды
Тяжёлых слитков… Под стеклом, на шёлке –
Алмазы несравненной красоты,
Уральские рубины и сапфиры
И россыпь изумрудов, жемчугов…
Всё это можно в доллары и лиры --
За тайны окружающих врагов.

Готов отдать вагон тяжёлых слитков
За супербомбы атомной секрет:
Война так много нанесла убытков,
Что новую не выдержим мы, нет!

Но, слава Богу, снова не расстался
И с долею припасов золотых:
Лаврентий хорошенько постарался,
Курчатов не подвёл вождей своих.

…Ушёл Иосиф и запас оставил
Такой, что позавидует Форт-Нокс.
Потом Хрущев страною долго правил,
Потратился на Кубу и на кокс,
На космос и на помощь африканцам;
Потом пришли иные времена
И надо стало помогать афганцам…
Какие деньги отняла война!

Какие средства съела перестройка!
А позже был развал большой страны;
Долги её, больша-ая неустойка,
Одной России лишь присуждены.

И с шапкою пошла она по кругу,
Но бизнес к обнищавшим странам груб.
Все сокрушались, подмигнув друг другу,
Помог в беде один Парижский клуб,
Но – под процент изрядный, долгосрочный,
По существу, страну взяв в кабалу…

Должок мы погасили, это точно,
Воздав при этом баррелю хвалу,
Но прииски и шахты золотые
В аренду иностранцам? – как же так?
Им, значит, слитки (кровью облитые),
А гибнет в шахтах наш же брат, русак?...

… Да, не во всём был прав товарищ Сталин,
Репрессии – позорное клеймо,
Но золоту, урану, крепкой стали
Он цену знал!
 
 Сентябрь. Журнал «Трюмо».