Старые друзья

Они нежно любили друг друга. Они старались быть постоянно вместе. Когда её не было - он страдал. Когда не было его - она не знала, чем занятся. У них не было никаких "отношений". Они были просто очень хорошими и старыми друзьями. Они не помнили уже, как и когда познакомились, и не понимали, как до этого могли жить друг без друга.
Они любили и меня также. И часто заходили ко мне в гости. Но меня не всегда можно застать дома, а они, как ни старались, не могли быть постоянно вместе. Когда она заходила одна, я бывал обычно занят. И мне, при всём желании, было не до неё. Она просила и умоляла пообщаться с ней, но я не мог, всегда куда-то убегал, был весь в делах и заботах. Мне было, конечно, безумно стыдно перед ней, и самому обидно, что не могу посидеть и мило поболтать, но..поделать я ничего не мог. Редкие моменты, когда они приходили вдвоём, были счастьем. И для них, и для меня. Мы могли часами сидеть и болтать, проводить бессонные ночи в разговорах о смысле жизни, о любви и смерти. И нам не нужен был никто кроме. Нам было очень хорошо вместе. Но в этот раз он пришёл один. Когда приходит одна она, мне и обидно, и больно, но всё ещё терпимо. Когда же один он...- это просто страшно! Он заходит всегда без стука и спроса, не церемонясь с приглашениями. Он как будто нападает из-за угла, набрасывается со спины, в надежде всадить в сердце нож. Он появляется в те моменты, когда его совсем не ждёшь, когда всё как нельзя лучше.
Я сидел в своём уютном диване, потягивал крепкий чёрный чай, курил сигарету, и просто наслаждался жизнью. Я не слышал, естесственно, как он вошёл. Я увидел его только лишь уже сидящим передо мной. Он улыбался. Он был явно рад встрече со мной. Мы давно не виделись. И ещё дольше не оставались наедине. За что-то он очень любил меня. Уж не знаю за что.
-Здравствуй,- сказал я тёмной фигуре, будто грубо вырубленной ломом из куска гранита. Он был некрасив и неуклюж. И рядом с ним сам становишься таким же неуклюжим, грубым, и руки опускаются, и нападает хандра, и ничего не хочется, да и не можется делать.
-Привет!- сказал он, улыбаясь. Он, казалось, вообще никогда не замечает тоску, которая на меня нападает с его приходом. Его улыбка - вполне дружелюбная и открытая на деле - с виду кажется чем-то вроде смеси глупой ухмылки и звериного оскала. В глубине души добрый и безобидный, даже отзывчивый, сидя перед тобой он похож на изверга и маньяка.
-Почему опять один?- спросил я. Настроение моё с приподнято-возвышенного упало до депрессивно-апатичного, когда я не увидел рядом с ним его спутницы. Тут же стал нервно и быстро курить, вместо приятных долгих затяжек и наслаждения выпускаемым клубами и колечками дымом. Чай скоро закончился и пришлось заваривать новый, ещё крепче, и уже не для наслаждения нежной горечью, а для отрезвления, пусть секундного, приторной крепостью.
-Ты же знаешь, она занята. Осень, у неё много работы. Я и сам скучаю по ней безумно, вот в тоске и забрёл к тебе.
Вы бы видели, как это чудовище преображается в её присутствии. Неопрятная глыба в миг превращается в скульптурное творение. Злая ухмылка, еле скрывающая безобразные клыки, расплывается в ослепительной улыбке, обнажая белоснежный ряд зубов. Лохмотья, которыми он обмотан, на глазах становятся роскошным фраком. Беспрогладная тьма, в которую окутывается всё с его приходом, начинает сиять белизной и светом, исходящим будто от него, но на самом деле, он является в эти моменты лишь её отражением. Мне мерещится, или он действительно превращается? Я ведь не умею ни мечтать, ни воображать в его присутствии? А до спиртного опьянения, как обычно с ним бывает, мы ещё не дошли. Он сам всегда приходит с алкоголем. И мы сидим, до умопомрачения заливая свои душу и тело. А наутро этот предатель уходит, оставляя меня наедине с головной болью, без сигарет и опохмелки, лишь с воспоминанием о гнилой вчерашней посиделке.
Но что происходит сейчас? Моя халупа залилась божественным светом и стала похожа на хоромы. Мой уже опротивевший чай вновь превратился в благородный нектар, а сигареты стали издавать запах дорогих сигар. Мой скрипучий и оборванный диван воздвигся золотым троном, выложенным изнутри мягкой периной. Скромный журнальный столик, украшенный лишь засохшей коркой хлеба и гранённым стаканом в подстаканнике из какого-то поезда, стал ломиться от обилия явств и прекрасных вин в глиняных бутылях и серебряных кубках. И он. Он сидел сосредоточенный и серьёзный, готовый к долгой и глубокой беседе, вместе с тем улыбающийся как мальчишка, и безмерно счастливый, всё такой же огромный, но теперь опрятный и подтянутый. Ничего не понимаю. Так бывает всегда. когда приходит она. Но я не вижу её. Что происходит?
-Здравствуйте, мальчики!- раздался вроде ниоткуда, и одновременно сразу отовсюду звонкий ангельский голосочек. Я так уже отвык от неё. Мы очень давно не виделись. У меня заслезились глаза, не то от счастья долгожданной встречи, не то от блеска её неземной красоты, не то от того и другого вместе. Белоснежное платье, летящее длинным шлейфом за ней, облегало её прекрасную фигуру. Полупрозрачная ткань открывала счастливому взгляду всё, что оно пыталось скрыть, интригуя и завораживая вместе с тем неполнотой вида. Длинные, вьющиеся, золотые волосы опускались ниже талии и развевались на теплом приятном ветерку, который везде следовал за ней, и издавали, соприкасаясь друг с другом небесную музыку, вселяющую романтический дух и поднимающую настроение всех, кто её слышал. Поприветствовав его лёгким взмахом белоснежной ручки, она подошла ко мне и, наклонившись, нежно поцеловала в мою щетинистую щеку своими мягкими губками. Аромат, от неё исходивший, всегда сводил меня с ума. Это нежность розы, это свежесть только скошенной травы, это..неописуемое благоухание всех самых ласковых запахов на свете. Я был счастлив. Она села напротив, рядом с ним и взяла его под руку. А я с восторгом смотрел на эту самую замечательную пару на свете.
-Извините, ребят, задержалась, дела!-сказала она. И тогда, как всегда бывает при её словах, будто из воздуха возникла на столе чернильница с пером, и рядом - ворох бумаги. И мы начали вести свои разговоры, и говорили долго, как всегда. Открывали истины, спорили о смысле жизни и силе любви, беседовали о философии земного бытия и борьбе добра со злом. И, лишь когда весёлое солнышко начало подниматься из-за горизонта, когда первые лучики его скользнули по нашему опустевшему столу, когда упала последняя капля вина из кубка, и когда невидимая рука написала пером из чернильницы последнее наше слово и поставила последнюю точку под нашими речами, они ушли. Как испарились. Будто их и не было в моей обычной каморке. Я остался один, но я не был одинок. Со мной был ворох исписанной бумаги и чувство наслаждения, посетившего мой дом. И я рухнул уставший, но довольный, на свой скрипучий и протёртый диван, и мигом уснул. И они пришли ко мне вновь во сне. Попрощаться и сказать:"До скорых встреч!", так как забыли это сделать уходя, мои любимые Злой Рок Одиночества и Прекрасная Муза Вдохновения