Один обычный будень одного москвича

Доброго времени суток!- как пишут многие в одной всемирненькой паутинке. А что?- всё понятно и объяснимо. Ведь не знаешь никогда, когда твоё сообщение, которое по большой ошибке всех великих и богатых языков называют письмом, будет прочитано. И к чему тогда уточнять, в каком именно времени суток добра собеседнику желаешь? И желаешь ли вообще? А у экрана того компьютера ухмыльнётся тот, которого даже не представляешь внешне, не имея ни малейшего понятия о его принадлежности тому или иному полу, и ответит «доброго», или «утро добрым не бывает», или просто «как сам?». И начнётся великое и ужасное виртуальное общение, всезаменяющее, всепоглощающее. И нету никому никакой разницы, где и какое у кого время суток. А вы вот задумывались обо всём этом? Или я только такой замороченный и свихнувшийся, и мне больше нечем заняться? Надеюсь не быть такой белой вороной и не выделяться настолько. Поэтому верю заочно, что не только меня эти мысли посещают. Теперь-то уж точно, так как если вы читаете это предложение, то и выше прочитали уже поди. Ну да хватит нести эту ахинею. Собственно я хотел спросить, а когда начинается день, как вы считаете? Нет, я не имею ввиду солнечный и ясный денёчек. Такие у нас редковато бывают. И не световой научно-географический день имею ввиду я. Не обучен, к сожалению, грамотно говорить и формулировать вопросы, ясно выражая свои мысли, поэтому спрашиваю, как получится. Короче, когда жить-то начинаем в новом дне, отличном от предыдущего циферкой обозначения? Ох, и замороченный же я стал в последнее время, у самого мозги пухнут от этого гона, как вы-то ещё не плюнули до сих пор и читаете? Впрочем, дело ваше. И голова тоже, так что ломайте её, если так нравится. Опять отвлёкся. Так о чём я? Во сколько начинаем жить в новом дне!? По всему получается, что в полночь, не так ли? Вот и бездушный компьютер думает то же, отображая на своём экране переключение времени (поминутно ) и числа ( подневно ). Значит и начался новый день. Странно, спать ещё не ложились и старый вроде не ощущается законченным. Ну да и чёрт с ним. Он прошёл и его не вернёшь. Забудем. И окунёмся с головой в день следующий. То есть в этот, данный, теперешний, который начался вот только, с четырёх нулей. Что день грядущий нам несёт? А ну его, о будущем думать не скучно и муторно, чем о прошлом. А сейчас, в настоящем, и будем жить. Глядя в отражение своих красных глаз в мониторе, красных от этого же монитора. Правильно, а что ещё делать, сидя одному дома, в обычный рабочий будень, точнее в обычную нерабочую ночь, между двумя рабочими буднями? На улице холодно, не май месяц, в гости никто не пригласит, и не придёт, все же работаем! Завтра. Точнее уже сегодня. Часов через несколько. И замещаем нормальное общение цифровым. Новыми технологиями общаясь. Не спать же, в самом деле, в столь ранний час! Хотя, может, это и не такая плохая мысль. Скоро уже вставать. И глаза начинают потихонечку слипаться. И пальцы печатают что-то исключительно на автомате, не пытаясь вникнуть в смутные команды уже засыпающего мозга. И лёгкие втягивают в себя никотиновый дым тоже автоматически, лишь бы чем заняться. И пищевая система вливает в себя чай тоже так. Всё, спать. Тело рушится само по себе на кровать и проваливается в глубокий, но неспокойный сон, прерываемый всякими физиологическими потребностями, неприятными мыслями о бросившей недавно девушке, о том, что надо будет делать завтра на работе, а с кем и на что пить после неё, об утренней часпиковской давке, о баранах, которых надо считать, чтоб уснуть…
Рёв, визг и треск врывается непонятно откуда в идиллию, когда девушка вот только начала раздеваться… Согретая её нежным и горячим телом постель вмиг остывает, оставляя вечно мятые простыни и призрак одиночества под одеялом… И как обычно хочется взять и швырнуть мобильник, на котором ставил будильник, посильнее об стенку…Жаль, что не обычные часы, сотовый всё же жалко разбивать. 5.30. И кто только придумал вставать по утрам на работу? И кто об этом ещё не писал гневные рассказы и описания? Не побоюсь быть неоригинальным. Но не понимаю никак, как могло пройти между тысяча сто пятьдесят первым бараном и красивой полуобнажённой жрицей любви уже столько времени? Ведь она, вроде, прямо следом за бараном и пришла… Извечный утренний сушняк только и поднимает на ноги отказывающееся что-либо делать ватное, не то деревянное, тело. Ну и ещё кое-какое желание, немного обратное первому. К зеркалу подходить пока страшно, не стоит напрягать и так никакую нервную систему, не покурив во всяком случае для начала. Да-да, именно натощак! И с глоточком крепкого чая! И не надо мне говорить, что это вредно, жизнь вообще штука опасная, и всегда приводит к летальному исходу. Холодильник не предвещает ничего хорошего за ночь соскучившемуся по еде желудку. Полтора яйца (да, такое бывает, а вы не видели?! ), куриных, конечно, на дне в пакете молока, засохший кусочек и пара сосисок – вот и весь возможный завтрак холостяцкого холостяка ( ну или холостого, если хотите). А в зеркало заглянуть всё равно придётся. Но есть ещё возможность оттянуть час расплаты за вечер и полночи. Как? Элементарно!- почистить зубы с закрытыми глазами. Только аккуратней и не открыть случайно, не хватало подавиться зубной щёткой. Но как же не хочется бриться! Трёхдневная щетина ещё в моде? Плевать, потерплю, побреюсь завтра. Одежда выбирается как-то сама по себе, без особенного моего участия, на что наступил – то поднял и надел, глаза всё равно ещё толком ничего не видят, спят где-то в глубине души.
Очередь в кассу метрополитена плавно вытекает из дверей оного, расплывается по длинному переходу, поднимается по лестнице и заканчивается где-то около ближайшей палатки (а они по недавнему закону ставятся не ближе, чем в 20 метрах, помните?). Странно много народу, мечтающего пополнить бюджет города, оплатив проезд. Ах, да, сегодня ведь первый день месяца! Бывает. И откуда у них столько терпения? Я аккуратно просачиваюсь в турникет за каким-то мужиком так, что не замечает ни он, ни бабушки-смотрящие-контролёрки, ни товарищи-милиционеры, стоящие рядом. О, это особое искусство, проходить в метрополитен! Да и ходить по нему тоже. Единственное за что я уважаю утреннюю давку так это за то, что в вагоне можно спокойно закрыть глаза и уснуть. Стоя. Так как падать всё равно некуда. И за что мне такое наказание ехать с утра в Химки? Я живу в другом конце Москвы. А Химки это и не Москва вовсе. Хотя и самое что ни на есть наиближайшее Подмосковье. Автобус, следующий мимо нужного мне места в два великий Шарика. Хотел бы я посмотреть в глаза тому доброму человеку, который, по извечной российской привычке оборачиваясь на Европу, решил установить турникеты в автобусах. Турникет-то один, в передней двери, просочиться не удастся – люди съедят заживо, и я встаю в конец очереди. Обречённо прикидывая, в какой по счёту автобус мне перепадёт влезть. По-моему в третий. По самым скромным оценкам. Жаль, тут и не поспишь уже, падать-то есть куда. Да и прохладно как-то, но, я надеюсь, вы читали какие-нибудь «Дневники замерзающего москвича», поэтому не буду марать бумагу, описываю страшную зиму 2006 года. Нет, платить за проезд – это признак дурного тона. Тем более за вонючий, холодный автобус, отопление в котором включают только летом, как можно более жарким, сжигая намеренно накопленное тепло. И за такие пытки приспешников маркиза де Сада я должен платить? Увольте, я не мироощущения графа Мазоха. Не будучи крупным, отличаясь некоторой подвижностью и пластикой, пролезаю под турникет. Сажусь и слышу, как двое взрослых мужчин с детским энтузиазмом обсуждают мою манеру проходить в транспорт. Я улыбаюсь. Начинается рабочий день, и я уже кому-то поднял настроение и дал тему для разговоров. Это приятно. Нуждаются ли в описании моим пером московские пробки? Особенно при преодолевании кольца? Когда нужно на него выехать или просто пересечь? Это жуть. И я проваливаюсь от тоски в сон, несмотря на поддерживаемую в салоне сугубо уличную температуру воздуха. Просыпаюсь по какому-то мановению прямо перед нужной мне остановкой. Это называется интуиция приобретаемая. Знаете как действует?- когда очень чётко представляешь, что если проедешь дальше, то выбраться оттуда будет практически нереально. Поднимаю ещё слипшиеся глаза. Рядом стоят два лётчика. В аэрофлотовских пальто и форме. Обсуждают так запросто, как и куда полетят. Странно, я, конечно не задумывался никогда об этом, но непривычно их видеть вот так, живыми в автобусе. Какие-то они далёкие обычно кажутся для нас, пассажиров, почти что божественные.
Бывший военный завод. Великий и ужасный ВПК. «Оборонка». Практически вся территория сдаётся под различнейшие офисы. Интересно, сам завод ещё что-нибудь выпускает? Пропускная система не менялась, наверное, ещё со времён сталинской «дисциплины» (это мои старшие родственники так называют ту тиранию, при которой за 20 минут опоздания на работу сажали на десять лет в тюрьму). 3 КПП. На первом проверяют паспорт, на втором пропуск, на третьем всё вместе. Но это полбеды. Выйти ещё тяжелее… Это только для посетителей. Для постоянных сотрудников – система гениальнейшего полёта мысли советских учёных. Подозреваю, что существовало целое КБ, её разрабатывающую. Итак турникет. Опять. Они преследуют повсюду. Высотой выше среднестатистического человеческого роста ( см 180…). Заходим внутрь и становимся лицом к видеоэлементу (лампочка чуть ниже пояса). Из пронумерованных ячеек достаём свой пропуск (за пределы завода который не выносится). Каждому пропуску соответствует свой номер ячейки, в которой он хранится, а каждой ячейке в свою очередь – свой номер кнопки на пульте (их около ста). Нажимаем на кнопочку, ждём зелёного сигнала лампочки (что чуть ниже пояса), и идём, без резких и лишних телодвижений. В случае нарушения какого-либо из пунктов турникет захлопывается с двух сторон, не оставляя возможности его покинуть, и раздаётся душераздирающая сирена, на весь завод, привлекая внимание сотрудников службы безопасности, сидящих в двух метрах от турникета… Выход, как я уже говорил, ещё сложнее… На проходной поражают воображение всяческие таблички о том, что на территорию завода запрещается проходить с алкоголем, вещи сдавать в камеру хранения, а еду проносить только в прозрачных пакетах или авоськах, дабы сотрудники охраны видели отсутствие алкоголя. Что особенно сочетается с незначительным числом оставшимися работниками самой «оборонки», как то электрики, сантехники, и собственно охранники, пребывающими в состоянии постоянного и жуткого опьянения…
Стандартный офис, со стандартным псевдо-«евро»-ремонтом. Вы должны были видеть такие тысячи раз в своей жизни. Навесные потолки, составленные из квадратных пенопластовых плиток, с обязательно отбитыми углами, на железных перекрытиях, скрывающие своей ущербностью телефонные линии, интернет-кабели, и прочие неровности поверхности настоящих облупленных потолков. Обычные столы, обычные компьютеры, обычные офисные кресла с претензией на удобство восседающего на них. Наш офис отличало лишь, пожалуй, одно – большое количество зелени, рассаженной повсюду в горшках. Но то ли от невиданных морозов в не особо отапливаемом помещении, то ли от того, что никто не заботился сильно о поливе растений, «зелень» местами очень отдавала желтизной.
- Витёк, как думаешь, её курить можно?- спросил меня мой начальник, указывая на какой-то плющ, почему-то женского рода, давно уже ссохшийся до состояния осыпания. Да, Витёк – это я, позвольте представиться. У меня и помимо много всяких других имён, но в некоторых местах меня знают именно так. Сценически образ, если хотите.
- Ну а почему бы и нет? - ответил я.
- Курить можно всё! - выдал свою реплику ещё один сотрудник.
- Надо будет попробовать. – в общем компашка у нас была ещё та.
Я, по специфике своей работы, в офисе бываю не часто и не долго. Чаще за зарплатой, реже сдать отчёты о том, что вроде работаю. Но в это раз пришлось задержаться. И не для курения плюща, как вы подумали. Я вообще не люблю курить всякие гадости (сигареты, впрочем, к ним не отношу, хотя гадость тоже та ещё). Просто в офисе вырубило электричество. И это раньше было только, что ты букашка без бумажки, а сейчас ты ещё и какашка без компьютера и прочей электротехники.
Вызвали электриков. Они обедали. Пришлось и нам сделать то же в ожидании, заваренными чуть тёплой оставшейся в чайнике водой «дошираками». Электрики часа через полтора. Изрядно наобедавшиеся. Вшестером. Чтобы включить свет в одной маленькой комнатке. Мы долго смеялись, поначалу не поняв их коварного замысла. Потом поняли, увидев. Впятером они закидывали шестого на шкаф, так как реле находится где-то над многострадальными потолками. Закидывание этого шестого, с криками, орами, опрокидываниями (то его, то шкафа), и отборнейшим матом вперемежку с перегаром чистого технического спирта, заняло ещё около часа. Я вздохнул с облегчением, меня скорее всего уже никуда не пошлют ни с каким заданием, досижу спокойно в офисе до конца и поеду домой. Ещё около получаса заняло у электрика вынимание одного квадратика пенопласта из жестяных его оков. Сразу следом состоялся смертельный номер поиска наугад среди всех проводов и кабелей нужного ему и дальнейшее следование по нему пальцами до реле. Мы смотрели, затаив дыхание. Нам даже перестало быть уже смешно. Но всё обошлось. Они видно помнят расположение всех нужных приборов ещё с более чем полувековой назад постройки завода, и могут найти даже с залитыми глазами. И это оказалось самая кратковременная часть операции. Да будет свет! Дружно зашумели компьютеры и заработали обогреватели, выдавая уже долгожданное тепло успевшему замёрзнуть офису. Но самый интересный этап был, оказывается, ещё впереди. И нам предстояло его увидеть. И было это снимание одного электрика со шкафа пятью оставшимися внизу. И заняло это ещё часа полтора. И падал неоднократно шкаф, и вываливался из горшка засохший плющ, осыпаясь и рассыпая землю, и матерились, поддерживая шкаф и падая вместе с ним, электрики, и учили мы новые, доселе не слышанные нашими ушами в русском языке слова и фразеологические обороты, и смеялись до слёз так, что не нужно было ничего курить, ни плющ, ни что-любо другое… И подходил к концу рабочий день.
Описывать выход из «засекреченного» завода? Думаю, не стоит. Ну прихлопнуло пару раз, ну повыли сирены… Ничего страшного, обычное дело.
А на улице минус 30. А на остановке ветер. И стоит, как обычно, в обе стороны Ленинградка, и автобусы ходят реже, чем садятся самолёты в Шереметьево. Ну ничего, говорю я себе закуривая неведомо какую по счёту сигарету, в надежде согреться хоть её дымом, ничего, думаю я, скоро весна, согреемся, кто бы знал, насколько я тогда ошибался в слове «скоро»…
Промёрзшие кости живенько согрели, растолкав, в метро, часа через полтора когда я там оказался. По ушам проездили о «культурной» и «нечитающей» нынешней молодёжи достаточно, согревая их, уши. Рёбрышки замёрзшие пересчитали стальными локоточками старушки-инвалидочки, забегающие на спринтерские дистанции, дабы занять своё, положенное место. Под лампой.
А дома… Ну да, вот я и дома! И как же бодрит и греет душу баночка холодненького пива на морозе! Да здравствуют роллтоновские бомж-пакеты на ужин! Горячий крепкий чай и сигареты! И вот снова интернет. Почты, дневники, форумы, чаты и аськи… И время движется к полуночи, и скоро начнётся новый день. Хотя старый вроде и не кончался. Будто и не начинаясь…