Поезд

Поезд. Питер-Москва. Смердящий вагон, как впрочем и любой плацкарт всё равно какого поезда не важно какого направления. На лицах уезжающих грусть и беспросветная тоска. Конец праздников, большинство из них покидают чужой город, едут домой. Почему нет радости возвращения?
На соседней полке зарыдала девушка. Зарыдала в голос, на весь вагон, не пытаясь сдерживать свои эмоции. Вагон не собирался её успокаивать. Все посмотрели с сожалением на хипповатую особу, которую провожал целуя и страдая длинноволосый парень, и не было в вагоне ни капли к ней презрения, ни от кого, все понимающе вздохнули.
Тоска и хорошие воспоминания, неизвестность будущего и счастье вместе, неизбежность расставания и безграничная радость первой встречи, - ну как могут существовать вместе эти чувства не разрывая на части сердце?
А мимо, в окне, проносятся леса, поля, реки и речушки, городки и деревеньки, милые сердцу родные пейзажи. И каждый стук колеса сокращает время до дома, куда первый раз в жизни, наверное, не хочется ехать. И каждый стук тех же самых колёс отдаляет от города чужого, но где ты провёл едва ли не самые лучшие пару дней своей жизни, где тебя любят, ждут и уже безумно скучают. И так хочется какой-нибудь магической силой развернуть этот чёртов поезд назад. Или дёрнуть в конце концов так искушающий стоп-кран и рвануть туда бегом, бросить всё, и не важно, что проехали уже несколько сотен километров. Но нельзя. Жизнь и быт заставляют нас подчиняться им, какими бы мы себя свободными и беспечными не считали.
И длинная вереница проводов, то спускающихся, то поднимающихся бесконечными дугами меж столбов, наводит ещё бОльшую грусть и щемит сердце.
Девушка закончила плакать. Слёзы не бывают бесконечными. Но в её глаза страшно смотреть. Абсолютная пустота, безверие в будущее, безысходность. И к тому же в какой-то момент я увидел в них отражение своей души.
А проводница собирает бельё и опустошённые стаканы в фирменных подстаканниках. Туалет уже закрыт. Жаль, напиться железнодорожной воды, снимая похмелье и сушняк, я конечно успел, но не только ведь для того создан ватерклоузет... В тамбуре можно вешать топор. Чёрт знает, какая по счёту сигарета здесь прикуривается за последние 5 минут.
Но вот мы уже в Москве. Я глубоко затянулся, дым застрял в горле, оставив неприятный привкус. Первый раз мне не хочется возвращатся в любимый город. Но шум вокзала и метро, бомжи и суета, перекрыли мои мысли о степенном и спокойном Петербурге. И лишь в душе осталась тоска. И в глазах слезами застыл её образ, почему-то на фоне Казанского собора...