Д. Г. Лоуренс. Маленькая черепашка

Ты знаешь, каково это – родиться в одиночестве,
Маленькая черепашка!

В первый день с усилием, потихоньку выбраться из скорлупы,
Еще не совсем проснувшись,
И остаться лежать на песке, в изнеможении,
Едва живой.

Крошечная, беззащитная, почти бездушная фасолинка.

Открыть крошечный ротик-клювик, который, с виду, так трудно
открыть,
Будто это железная дверь;
Отодрать верхнюю часть, изогнутую как у ястреба, от нижней,
Вытянуть тощую морщинистую шею,
И впервые откусить от едва различимого, словно в тумане, пучка травы,
Одинокая, маленькая мушка,
С крошечными блестящими глазками,
Такая тихая, медлительная.

Оторвать в одиночестве от травы свой первый кусочек
И отправиться в медлительный одинокий поиск.
Твой блестящий черный маленький глаз,
Похожий на глаз черной разбуженной ночи,
Под медлительным веком, крошечная черепашка,
Такая настойчивая, такой упорная.

Никто никогда не слышал, чтобы ты жаловалась.

Ты вытягиваешь свою головку, медленно, из своего маленького рогового плата
И ползешь вперед, тащишься медленно, на своих лапках с четырьмя коготками,
Загребая ими, словно ластами, медленно.
Куда ты, маленькая пташка?

Похожая больше на ребенка, сучащего ручками и ножками,
Но при этом ты медленно, не считая столетий, движешься вперед,
А ребенок – нет.

Прикосновение солнца пробуждает тебя к деятельности,
А холод, воцаряющийся на долгие века,
Вынуждает тебя останавливаться и зевать,
Ты распахиваешь свой незаметный рот, –
Внезапно он делается похожим на клюв, – распахивается широко, – так, будто внезапно разомкнулись клещи;
Мягкий красный язык и твердые тонкие десны,
А потом – закрываешь этот клинышек своей маленькой мордочки, похожей на вершину горы,
Своего лица, черепашка.

Удивляешься ли ты миру, когда медленно поворачиваешь головку
в роговом плате
И смотришь молчаливыми, черными глазками?
Или тебя снова охватывает сон,
Не-жизнь?

Тебе так трудно проснуться.

Способна ли ты удивляться?
Или это только твоя упорная воля и гордость первой жизни
Оглядывается вокруг
И медленно продвигается вперед, преодолевая силу инерции,
Казавшуюся непобедимой?

Неодушевленный простор
И прекрасный блеск твоего крошечного глаза,
Бросающий вызов.

О, крошечная птаха с панцирем!
Как огромен этот неодушевленный простор, в котором тебе надо грести,
Как могущественна эта инерция!

Гордое существо,
Маленький Улисс, предшественник,
Величиной с ноготь большого пальца,
Buon viaggio.

Со всеми одушевленными творениями на плечах
Вперед, маленький Титан, под своим щитом.

Громадная, нависающая над тобой,
Бездушная вселенная;
И ты, медленно ползущий, первопроходец, одиночка.

Каким бодрым кажется твое движение сейчас, в тревожном
солнечном свете,
Стоический, улиссовский атом;
Неожиданно ставший быстрым, дерзким, решительным.

Безголосая маленькая птаха,
Высовывающая наполовину свою головку из рогового плата
В молчаливом достоинстве вечной остановки.
Одна, не чувствующая одиночества,
И потому десятикратно более одинокая;
Полная медлительного желания проталкивать сквозь
незапамятные века
Свой маленький круглый домик посреди вселенского беспорядка.

По земле сада,
Маленькая птаха,
По гребню всех вещей.

Путешественница,
С хвостиком, повернутым немного в сторону,
Похожая на джентльмена в длиннополом пальто.

Все живое несла на своих плечах,
Непобедимая предшественница.

-------------

Buon viaggio - счастливого пути (итал.)

-------------------------------------------

Baby Tortoise
by D.H. Lawrence
(1885-1930)

You know what it is to be born alone,
Baby tortoise!

The first day to heave your feet little by little from the shell,
Not yet awake,
And remain lapsed on earth,
Not quite alive.

A tiny, fragile, half-animate bean.

To open your tiny beak-mouth, that looks as if it would
never open
Like some iron door;
To lift the upper hawk-beak from the lower base
And reach your skinny neck
And take your first bite at some dim bit of herbage,
Alone, small insect,
Tiny bright-eye,
Slow one.

To take your first solitary bite
And move on your slow, solitary hunt.
Your bright, dark little eye,
Your eye of a dark disturbed night,
Under its slow lid, tiny baby tortoise,
So indomitable.

No one ever heard you complain.

You draw your head forward, slowly, from your little wimple
And set forward, slow-dragging, on your four-pinned toes,
Rowing slowly forward.
Wither away, small bird?

Rather like a baby working its limbs,
Except that you make slow, ageless progress
And a baby makes none.

The touch of sun excites you,
And the long ages, and the lingering chill
Make you pause to yawn,
Opening your impervious mouth,
Suddenly beak-shaped, and very wide, like some suddenly
gaping pincers;
Soft red tongue, and hard thin gums,
Then close the wedge of your little mountain front,
Your face, baby tortoise.

Do you wonder at the world, as slowly you turn your head
in its wimple
And look with laconic, black eyes?
Or is sleep coming over you again,
The non-life?

You are so hard to wake.

Are you able to wonder?
Or is it just your indomitable will and pride of the first life
Looking round
And slowly pitching itself against the inertia
Which had seemed invincible?

The vast inanimate,
And the fine brilliance of your so tiny eye,
Challenger.

Nay, tiny shell-bird.
What a huge vast inanimate it is, that you must row against,
What an incalculable inertia.

Challenger,
Little Ulysses, fore-runner,
No bigger than my thumb-nail,
Buon viaggio.

All animate creation on your shoulder,
Set forth, little Titan, under your battle-shield.
The ponderous, preponderate,
Inanimate universe;
And you are slowly moving, pioneer, you alone.

How vivid your travelling seems now, in the troubled
sunshine,
Stoic, Ulyssean atom;
Suddenly hasty, reckless, on high toes.

Voiceless little bird,
Resting your head half out of your wimple
In the slow dignity of your eternal pause.
Alone, with no sense of being alone,
And hence six times more solitary;
Fulfilled of the slow passion of pitching through immemorial
ages
Your little round house in the midst of chaos.

Over the garden earth,
Small bird,
Over the edge of all things.

Traveller,
With your tail tucked a little on one side
Like a gentleman in a long-skirted coat.

All life carried on your shoulder,
Invincible fore-runner.