Очищение души..

Я встану утром вместе с солнцем и соберу дорожный свой мешок,
И, расстелившись в утреннем прибое, я прихвачу сандала корешок.
Мой путь лежит наверх, под крышу мира, где пахнет свежескошенной травой.
Где тишина и ощущение покоя, где дышат горы нежной синевой.
Мой посох будет мне крепкой опорой, а сапоги я истопчу до дыр,
И босиком я ощущу всю прелесть жизни, когда ты уже сам себе кумир.
В дороге каждый камень тебе друг и даже больше,
Я разотру по телу теплой ивы лепестки, грудью вздохну я свежесть неба,
И сердце разорвется от тоски.
Тут одиноко, ни души на километры, но тут прекрасно, словно рай здесь на земле,
Наступит ночь, и звезды утоплю в слезах я, воспоминания мои сгорят в костре.
На утро встану я с очищенной душою и дальше ввысь пойду совсем один,
Замолкнут птицы, только ветер несет песню, и предо мною лишь танцует серпантин.
Куда летит душа, когда исчезнем? Наверное, сюда, где так тепло,
Где сердце очищаешь томной мыслью, где по утрам безудержно светло.
К полудню все растает под лучами, и ноги я обмою в роднике,
И изопью водицы я чистейшей, и окажусь в волшебном сладком сне.
Вокруг начнут мерещиться пустыни, из кирпича, этих асфальтовых оков,
Когда живут все злостью непомерной и жизнью правит вовсе не любовь.
И я пройдусь по этой мгле и непогоде, как терка будут камни под ногой,
Омою кровью я просторы той свободы, где не ходил еще никто другой.
И, наконец, смогу придти я к той вершине, и эдельвейс взовьется на руках моих,
А корешок я закопаю в землю, в ночи опять слезами удобрив.
Мой путь теперь лежит обратно к дому, ведь осознал я жизнь свою в своих грехах,
Теперь назад, где грязный воздух, а по ночам по улицам летает молча страх.
Где лишь разврат и темнота безумных мыслей, где все решают деньги и слова,
Туда, где светлых чувств закон не писан, а вся любовь – лишь детская игра.
Где люди сходятся и вновь бегут обратно, где суета нас размолотит в пыль и пух,
Где на рассвете нас разбудят шумом, он сотен тысяч беспокойных мух.
И я вернусь, ведь ждут меня лишь дома, и им не ведомы эти бездонные края,
Так далеко и так по-страшному лениво, когда сначала небо, а потом уже земля.