Ангел смерти. Глава 2. Цитадель ночи. Исход Эльфов

И вот сверкание огней,
Уж звезды в небесах зажглись,
Под барабаны и свирель
Глаурунгша смело сходит вниз…
…………………………..
Наряд, как кожа, облегает
Прекрасный королевы стан.
Пламя огня в глазах сверкает,
Улыбка как дарит нектар.

Венчает голову корона
Из платины и серебра:
Фигурка малого дракона
Обод, увитый в жемчуга.

За ней ступает ее дети —
Две девочки лет десяти
С прической огненной зари,
И каждая красою светит.


Несут царицы яркий шлейф,
Что краской алою пылает.
На ткани герб всех королев:
Алмазом, золотом сверкает
Погибший под когтями лев,
Дракон же крылья расправляет,
Велик и грозен жгучий гнев,
Тот, что в очах его блистает
Корундом, и стальной доспех
Металлом тело защищает.

На ножках сапоги легки,
В ушах сапфиры, а на шее
Словно монисто, светлячки,
Солнца волшебные каменья,
Что издавна в роду хранил
И после отдал королеве
Тот, кто драконов породил.

Волнует флейта и смычок,
Фавны подобно гимн играют.
Каждый кружится, как волчок,
Их верно страхи пробирают.
Только Амур сказал: «Молчок».
Вот приказанья выполняют,
Боясь попасть туда, где сок
С туш освежеванных стекает.

Площадь пред гротом занята,
Горгульи на стене и скалах
Скульптурой кремния-стекла
Блистают в золоте метала.
Пусть некоторых и сожгли дотла,
Но меньше вроде их не стало.
Всё неподвижны, как всегда,
Всё вспоминают времена,
Когда вот так, сидя устало,
С карнизов также вниз глядя,
Взирала грозно их орда,
Ждя, верно, Вечного Суда.

Драконам маловат карниз,
Все больше в небесах играют.
То вверх к вершинам подлетают,
То бросятся, упавши вниз,
У грота крылья расправляют
Так, что скелетов прочь сметают.
Сквозняк ужасный, сильный визг,
Песок как облака летает.

Химеры те, кто уцелел,
Уже к добыче: «Мясо», — стонут.
И хоть их повар снова гонит,
Но только вот не досмотрел,
И вот уже от края блюда
Кто-то с бойцов кусок отъел.

Пир, пламя прямо выше скал,
Тролли овец и живность жарят.
Големы спирт, вино катают.
Им только тролли доверяют.
Хотя следят, чтоб не пропал
Пусть даже завалящий заяц.
Дагот ведь строго приказал,
Что будет пир и будет бал.
Ведь не паяц же Груммиан.
Он голову на кон поклал,
И пустит точно под метал
Тех, кто указа не признал.

Хоть голодны, но даже мышь
Не смеют тронуть злые тролли.
Хотя нет-нет под сенью крыш
Пока котел другой готовят,
Откусят, если рядом тишь,
А после преступленье скроют,
В блюдо подсунувши голыш.

У духов пир уж начался,
Все больше их, испивших крови.
Уж кто-то выпил сгоряча,
Теперь украдкой замки строит
Там, в вышине, где облака.

Скелеты шумною толпой
Играют, бряцая костями.
Им все равно: что пир, что бой.
Лишь бы скорее за гробами
Дагот отправил их домой.

Сам Лорд во всём великолепье:
Парчовый праздничный костюм,
В плаще чернее темных дум,
С тоской взирает на отрепья,
На войско, что создало шум.

Дым, чад, везде как будто битва.
Уж кто-то вновь кого то рвет.
Гудит толпа, свиреп народ.
Блистает сталь как будто бритва,
Фонтан из шеи чьей то бьет,
Химеру тролль другой жует.
Тут повар нож свой достает
И всех бойцов в котел кладет.

— И это свадьба! — Дагот в гневе.
Груммиан в страхе аж присел.
— Простите, сир, не усмотрел.
Дагот: «Да, верно, чище в хлеве.

Смотри, не армия, а сброд!
Скелеты не бойцы, решетки,
А троллям только набить глотки.
Горгульи пущены в расход.

Смотри, ответишь головой.
Корми их всех, «мясцо» добуду.
Да, Груммиан, пока постой,
Хоть собери их, что ли, в груду
Кормить драконов на убой.

Кто родственник, там разберем.
Пока же все чтоб были сыты.
И не химерами, что слиты.
Меня ты понял, дорогой?»

Тролль: «Разрешите все исполнить».
Дагот рукой махнул: «Иди.
И за собой тоже следи,
Желудок не забудь наполнить.
Ночь будет долгой впереди».

Тролль улыбнулся: «Это можно.
Тут, сир, спокойны вы во всем. —
Живот погладил. — Мы пойдем. —
Здесь поклонился и ушел».

Царица рядом, крики стихли.
Амур, притихший в уголке,
Перебирает вновь артикли,
Чтоб думы отдалить в тоске.

Попался крепко, сеть стальная,
Хоть невесома и легка.
Привязанности цепь крепка,
Что с фавном их соединяет.

За друга, жизнь и за наяд
Пришлось ему дурачить многих.
Сам Гименей тоской объят,
Похоже, скованный в тревоге,
Цепью бренчит, принявши яд.

Морфей за клеткой где-то рядом,
Его Амур заворожил.
Уж сколько стрел в него всадил,
Чтобы влюбить в свою наяду,
Об этом бедный бог забыл.
Ох, тяжела будет расплата.

Танатос, к счастью, устоял.
А то б еще разборки с Никтой.
О, Зевс великий, о скандал!
С богиней ночи знаменитой
Сражаться. Что он, одичал?!
А, впрочем, его карта бита,
Крылья так точно потерял.

Грустит, задумавшись, амур,
Невольно голову повесил,
Хотя царицу он заметил
И прочь прогнал печали дум.

Пусть будет так, что он не прав,
Но сколь прекрасна эта пара.
А Гименей, видать, — чудак,
Что в яде не признал нектара.
Вот и сидит в клети дурак.

«Годен восстал, он новый бог,
Властитель, что ж, ему послужим.
Драконов рать по небу кружит.
Такаю силу собрать смог.

Теперь еще в цепях Морфей,
Что усыпит любое войско».
Амур печален: страхов сколько
Принес по шалости своей.

Вот он глаза рукой прикрыл.
Тут кто-то в бок его толкает.
— Эй, ты, — тролль грубо пригрозил, —
Иди, хозяин вызывает.

Амур поднялся: «Что ж иду».
Колчан поправил, лук и стрелы
Взял, мысль затаив одну,
И вот за троллем шагнул смело.

Здесь трон из камня и стекла,
На нем Дагот с своей царицей.
Доволен повелитель зла.
Все реже слышится «мясца»,
Войско окрепло, веселится.

К клети прикован Гименей,
Что повенчал их своей властью.
Отравлен бог, и о напасти
Не знает вовсе о своей.
Любовью опьяненный, страстью,
К наяде рвется он быстрей.

Чтобы скорей вернутся к милой,
Все сделал, даже не спросив.
Своей воспользовавшись силой,
Царицу с богом обручил.

Пир долог, ночь светлее, чище.
Уж солнца первые лучи
На горизонте вдруг возникли
Подобно алые мечи.

Небо окрашено кармином.
Столь ярок свет, что режет глаз.
Тут Груммиан, что с командиров,
Вскричал: «Спасайся, солнца глаз!»

Забыв про все в большом испуге
Вся армия рванула в грот.
Только драконы да горгульи
Остались, солнце их не жжет.

И здесь из грота крики, ужас,
Чудовища назад спешат.
Здесь солнечны лучи дрожат,
Готовы вырваться на волю,
Прикрыты тонкой пеленою
Тумана, в панике отряд.

Дагот привстал: «В чем дело, слуги?»
Тролль: «Плохо, Огнена Река,
Ворвалась словно в грот она.
Скелеты терпят злые муки,
Мы потеряли все войска!

Химеры, те успели скрыться,
Троллей, тех половины нет.
Да и, прости, похоже принца
Мы потеряли. Съев обед,
Решил он там расположится,
Где пламени играет свет.
Река Огня, похоже, злится».

— Укрыться в башне всем войскам. —
Дагот скомандовал устало. —
Затем царице так сказал: —
Похоже, время нам настало
Предотвратить этот скандал.

Войска бегут, драконы те
Пытаются спасти пехоту.
Горгульи, как окаменев,
С тоской глядят на их работу.

Им троллей точно не поднять,
Хотя им лава не помеха.
Лишь барельефы оттенять
Им остается ради смеха.

Драконы большинство спасли.
Рев, крик несут скорее к башне.
И тут эльфийские стрелки
Напомнили им день вчерашний.

Рой стрел подобных стае ос
Вцепился в перепонки крыльев.
Драконы спутались всерьез,
Свою добычу уронили.

Рванули ближе к облакам,
С досады изрыгая пламя.
А тролли, те, кто не упал,
Обращены в обычный камень,
Кого в когтях дракон держал.

Стрелы поют, вот грозный хирд
В броне из грота показался.
Войска бегут, проход забит,
Мост, тот не поднятым остался.

Башня полна, солнце-огонь
Уже стекает по долине.
Все меньше тень,
Все больше боль
Тех, кто остался в середине.

Скелеты рушатся, горят,
Их кости плавятся от лавы.
Иные, чтоб спастись, хитрят,
В реку товарищей вминают.
Облеплен тролль, на нем солдат,
Он каменный почти шагает,
На нем скелетов аж отряд.

Река уже у рва с водой
Переползла, и взрыв опасный .
Вот грохот, треск, и мост другой,
Не выдержав, с химер толпой
Упал в канаву, и ужасный
Козлиный крик, гиены вой.

Бушует зелена вода,
Плескает море капли в лаву.
Здесь страшная идет война,
Старинная, не для забавы,
Шипит змеей огня река,
Свергая вниз потоки лавы.

Вода во рву, как кипяток,
Химер отливом несет в море.
На горизонте рыбы строем,
Акулы, чтоб схватить кусок,
Плывут за дармовой едою.
А солнце светит на восток,
И ало-синим стало море.

Драконов бьют как на излет.
Так высоко, что не достанешь.
Рассержен битвою Дагот,
С кресла поднялся: «Не обманешь
Меня ты хитростью, народ».

Царица стонет лишь: «Мой сын.
Спаси его, ты бог-властитель.
Спаси, мой милый, властелин,
Верни его под кров, обитель.
Он первенец, он мной любим».

Годен легко взмахнул плащом.
Дракон Дагот ужасен, грозен.
Он пламя выдохнул вперед,
Оно достигло первых сотен,
Но выстоял у хирда строй.

Вдруг там, у эльфов за спиной,
Ругаясь, так что скалы в щебень
Гронкул возник, хорош собой.
Поднят в задоре верно гребень,
Средь эльфов учинил он бой.

Доспех мифрила не подвел,
Но вот щиты у ног лежали.
И луки спичками сгорали,
И эльфы молча умирали,
И это верно был разгаром.

Рейдорг успел лишь щит поднять,
Но его лапа отшвырнула.
Лишь принц успел удар принять,
Его лишь сила не согнула
Дракона, но не смог он встать.

Тут Эйрен принца заслонила,
В дракона молнию вонзив.
Тот вскрикнул и, заголосив,
Поднялся, чтобы небо скрыло
Его от страшных девы сил.

Глимли: «Отходим, стой, принцесса.
Сейчас драконы налетят.
Без эльфов весь наш хирд, отряд
Покрошат просто, без эксцессов».

Вот Альдонада приподняли,
Эльфов забрав, сомкнув щиты,
Тангары, полные печали,
В низины отошли горы.

Дагот хотел уж сам лететь,
Только царица удержала.
Воска река вновь окружала,
Подобно огненная плеть.

Отряды жмутся к островкам,
Драконы с неба возвратились
Ежам подобны, в глазах страх.
Горгульи только с места взвились,
Но бог подал особый знак,
И те на место возвратились.

Гроонкул ближе полетел,
Оборотился в человека.
Упал, и тут же захрапел.
Дагот: «Вот Пирова Победа».

Скелетов нет, троллей лишь треть
В пожаре жутком уцелело.
Драконы, страшно аж смотреть —
Все в ранах вынимают стрелы,
Но все же, огрызаясь смело,
Пытаются хирд одолеть.
Гномы уходят, грозна песнь,
Каждый несет эльфийско тело.
Все ближе к лесу, не успеть,
Но вдруг там страшно заскрипело.

«Деревья, — понял вдруг дракон, —
На крепость движутся рядами».
Похожие на страшный сон,
С прямыми гибкими стволам.
Лес поднялся, ужасен он.

Вот ветки протянув вперед,
Могучий дуб схватил драконов.
Едва те вырвались, их стон
Разнесся над дубравой сонной.

Бог не доволен, сам решил
Заняться, приказал царице:
— Всех возврати, я буду биться.
Здесь силы новые в ходу…

Над хирдом словно молний сеть
Рептилий бьет, стегает в крылья.
Царица: «Верно, не успеть.
Гномы ушли, к чему усилья».
Велела всем к себе лететь.

Волшебница видать у них,
Валькирия, и не из слабых.
Отсюда не могу судить,
Но элемент огня и лавы
Присутствует, не победить.

Дагот скорей спешит вперед,
Царицу на земле оставил.
Она ведь сына охраняет.
К ней собирается народ.

Уже войска укрыты в башне,
Остался только бог один.
Свиреп и грозен властелин
Готовый отомстить за павших.

Крылья раскрыты широко,
Вот приземлился, жжет деревья,
Готовый уничтожить все,
Дерн и трава пылают верно.

Но битва явно не равна.
Бог лишь один, а лес бескраен.
Дагот уж пьян, как от вина.
Ведь спирт он чистый выдыхает.

Когтями и клыками рвет.
Да только зелены деревья.
И он все больше устает.
Вот обступили, нет спасенья.

Сплетают ноги, крылья рвут
Увитые железом ветки.
Все больше на драконе пут,
Лианами кидают метко
Те, кто в долине гор живут.

Не выиграть, и вот дракон,
Деревья раскидав, взлетает
И быстро к башне парит он,
Но силы неизменно тают.

Вот точка в небе больше все,
К любимому парит царица.
Упала, подхватив его,
Едва успела в небо взвиться,
Как сеть опутала ее.

Забилась, полыхнув огнем,
Лианы мертвые опали.
Но от земли летят еще,
И вот они вдвоем упали,
Ломая крылья. Вот и все.
***
Туман кармина забытья
Сквозь пелену ресниц сомкнутых,
Её сплели надежно путы.
Деревьев армия сильна.

От башни точка: «Нет, сынок!!!»
Успела прореветь царица.
Но армия уже стремится,
И вот над полем снова смог.

Но в леса армии друиды,
Что восседают на ветвях.
И небо тучами увито,
И гром раздался в небесах.

И хлынул ливень, черны тучи,
Драконы ближе все к земле.
Стегают молнии могучи
По крыльям их и по спине.

Дагот оправился немного,
Но пламя бесполезно здесь.
Деревьев, видимо — не счесть.
И тут к нему пришла подмога.

Тролль Груммиан, подняв своих,
Вооружившись топорами,
Издав отчайнья громкий крик,
Как мастадонт стуча ногами,
Внезапно на холме возник.

Ведь солнце скрыли темны тучи,
А дождь для троллей не беда.
И вот они бегут по круче,
На острие блестит вода.

Деревья в страхе отступают,
Тролли сильны, не одолеть.
Как щепки ветки разрубают,
Лианы рвут, а молний плеть
У них улыбку вызывает,
Ту, где клыков не перечесть.

Драконы, сбившися гурьбой,
Царицу в центр поместили.
Скорее к башне отступили,
Не в состоянье принять бой.

Дагот оправился, и вот
Уже готов на битву снова.
Но тучи покидают свод,
Светлеет синевы основа.
И тролли, прекратив поход,
Бросив топор, бегут до дома.

Бог тоже с ними отступил,
Немного пьян, хотя проходит,
Но пламя верно на исходе,
И, верно, не осталось сил.

Укрылись, солнце в небесах.
Успели затворить ворота.
Троллей опять окутал страх,
Днем их закончена работа.

Деревья тоже не спешат,
Им торопливость не пристала.
Друиды, к гномам те спешат,
Принцесса их к себе позвала,
Эльфы бездвижные лежат.

Печаль и боль, гномы рыдают.
Принц ветки приказал нести,
Тела бессмертных погружают
На одинокие плоты.
Вот их на воду опускают,
Друиды молнии пускают,
И пламя заревом горит,
Эльфы уходят, уплывают,
Уходит с ними старый мир…

Глимли и Глед стоят понуро,
Принц тоже, руку Эрин сжав.
Та его чуть плечом толкнула.
— Ну, вот и все, теперь анклав
Людей получит то, что нужно.

Они героями уйдут.
Смотри, и люди здесь рыдают.
И знай, для эльфов День настанет,
Их более не забудут тут,
В легенды, сказки их вплетая,
С богами их превознесут.
Теперь всю правду не узнают,
Теперь зеленый изумруд
Глазами эльфов называют.
Теперь нас здесь не проклянут,
Что эльфы землю покидают.

Вот Глимли молча подошел.
С ним кто-то рядом: «Принц, принцесса,
Я в целом рад, что вас нашел.
Ужасна суть сего эксцесса.
Теперь не удержать вам дом,
Ваш город гордый Сирион.

Я предлагаю вам альянс,
Как представитель королевства:
За каждый дом даем талант,
Принц: «Пускай вам больше будет места.

Цвет войска нашего погиб,
А женщин увезем за море.
Наш город — ваш, для вас отрыт».
Глимли: «О боги, ну и горе.
Не будет подвиг ваш забыт.

Мы снарядили корабли.
Долги и прочее забыты».
Принц: «Леса вы наши сберегите».
Гимли: «Ну, им мы не враги».

И человек слегка кивнул.
— Леса и вас мы не забудем.
Пусть путь торговцев будет труден,
Но, впрочем, не о том сейчас суть.

Все распри забываем мы,
И клятву сдержим, и, поверьте,
Всегда открыты будут двери
Для эльфов в сем краю земли.

Эйрен: «Пора, теперь уходим.
Флот отплывает через час».
Принц: «Жаль, но покидаем вас.
Пора подумать о народе.
Утешить вдов, сирот сейчас».

Простились, город уже виден,
Их провожает весь народ.
Ворота мощные открыты.
У них стотысячный эскорт.

Ветки и золото кидают.
Глимли достал свой кошелек,
Вот изумруды рассыпает
Горстями, словно какой бог.

Вот порт, и паруса подняты.
Народ кричит прощанья плач.
Царица эльфов на причале.
Вот в трубы протрубил трубач,
И люди всей толпою встали.

Вот на коленях весь народ,
Уходят эльфы бледной тенью,
Подобно чудные виденья,
Скользит по темным водам флот.

Вот вдаль уходят корабли,
Свежо попутный ветер дует
И в небе солнечном колдует
Чудес прекрасные цветы.