История о Великой Любви

Место действия – СПб (РФ). Время действия – 2005 год.
 
Мы не виделись с Ней очень давно. Лет пять, наверное. Я даже забыл ее лицо и очень сокрушался по этому поводу – как же это можно забыть лицо своей первой Музы! Более пяти лет назад я влюбился в Нее с первого взгляда, когда мы оба поступали в СПб ГПУ имени Герцена, который в самой студенческой среде звали «Герцовником». Что же я в Ней нашел тогда? При Ней была и красота, и воспитание, и очаровательный голос, но, прежде всего, Она была первой девушкой, имеющей Разум и Душу, что встретилась на моем тернистом жизненном пути. В отличие от большинства моих приятелей и пассий, Она казалась мне равной или даже превосходящей меня умом и сердцем. Она располагала к тому, что бы Ей поклоняться. И я поклонялся с усердием фанатика. Возможно, это было одно из наваждений молодости. По крайней мере, так мне легче думать.
В те годы мое чувство, как и положено юношеской влюбленности, не нашло ответа в сердце объекта обожания. Она дала мне свой домашний телефон (думаю, что потом укоряла себя за эту ошибку, ибо я звонил постоянно и часто в легком подпитии, для храбрости) но никогда сама мне не звонила. Даже, когда обещала позвонить. Наши пути разошлись: в Герцовник оба не поступили. Встретились мы после этого один раз, а звонил я ей все реже и реже. Наконец, я убил в себе незрелое, но сильное чувство, окунулся в омут страсти с иными девицами и вообще перестал Ей звонить, ехидно посмеиваясь над собственной глупой юностью, при всякой попытке памяти воскресить Ее образ.
Минуло пять лет и как-то глубокой осенней ночью, как это часто бывает с одинокими людьми, я вдруг, сам того не желая, вспомнил Ее и мою увядшую любовь. В этот момент все мои страсти и любовные увлечения показались мне чередой ошибок и самообмана, Она показалась ангелом, который мог бы спасти меня от всего, что я натворил за эти пять лет без нее, и от всего, что мир натворил со мной… Я быстро пресек нахлынувшую тоску.
- Минувшего не вернешь!
Сказал я себе, невесело усмехнулся, и лег спать. Меня ожидал еще один день тупого прозябания, еще один день, похожий на множество предыдущих: я вновь проснусь после заката, словно вампир; вновь буду пытаться писать, хотя уже месяц не могу выжать из себя ни строчки, или попросту напьюсь, после чего вновь лягу спать под утро, что бы опять проснуться после заката. Я уже почти месяц не видел солнца.
Однако все мои «планы» на следующий день нарушил… Ее звонок. Она позвонила мне! Позвонила впервые со дня нашего знакомства! Позвонила после пяти лет молчания! Позвонила, будто чувствуя мою тоску по Ней! Она предложила встретиться на следующий день и я, естественно, согласился. Для этой встречи я готов был хоть на Марс лететь, хоть в ад спуститься!
- Ты когда-то посвятил мне несколько стихов…
Напомнила Она в телефонном разговоре.
- И не только несколько! Позже я много стихов посвятил тебе, да так тебе и не прочел.
Бодро ответил я.
- Ты не мог бы взять их с собой на нашу встречу?
- Разумеется! Тем более теперь это легко сделать – все свои стихи я наговариваю на диктофон, так что даже не придется утруждаться чтением, просто послушаешь.
В назначенный день и час я прибыл на место нашей (долгожданной для меня) встречи.
- Я нужен Ей! Если звонит сама, после стольких лет, значит, действительно для чего-то нужен! И Она, Она мне очень нужна – Она вернет мне вдохновение и избавит от одиночества, возможно, даже сердце вновь научится чувствовать, а лицо разучится саркастически ухмыляться ему в ответ.
Много лет назад я говорил Ей, что люблю Ее. Говорил, как и большинство неопытных юношей, запинаясь на каждом слове, тяжело дыша и совершенно не очаровательно. За минувшие годы я кое-то понял об очаровании. Я поклялся себе, что на сей раз, когда Бог милостиво предоставляет мне шанс начать все заново, я этот шанс не упущу: скажу все, что чувствую, скажу это так, как нужно, и более никогда с Ней не расстанусь. Меня мучили последствия приема снотворного (иначе я не смог бы заснуть накануне достаточно рано, что бы поспеть на следующий день к встрече с Ней), во рту у меня не доставало нескольких передних зубов после одной драки, в кармане не было ни гроша, но ведь деньги и внешность – такая ерунда в сравнении с настоящим Великим Чувством!
С неба падал мокрый снег, но сквозь него был виден свет солнца и дневное небо. Встретившись у метро, мы с Ней отправились в какое-то кафе, где за Ее счет (я ведь прибывал в полной нищете) пили чай. Чай показался мне настоящим маленьким открытием. Казалось, что я забыл его вкус среди вина и пива последнего месяца. Однако главным и несомненным украшением того дня была моя прекрасная спутница. Рядом с Ней я и водопроводную воду принял бы за дивный нектар. Если когда-то Она была красива и мила в манерах, то теперь на меня глядела истинная молодая богиня. Минувшие пять лет преобразили Ее (Ее, которую, казалось, невозможно еще преобразить к лучшему) в кого-то, кого даже словом «красавица» описать невозможно, ибо это описание было бы слишком скромным и оттого неверным. Более всего поражали глаза: одновременно веселые и грустные, глубокие, как океан и чувственные, как сердце поэта. Она слушала мои стихи, приложив динамик диктофона к уху. Слушала стихи, посвященные Ей мною, и смотрела на меня. Точнее, она смотрела сквозь меня. А я хлебал свой чай и проклинал свою судьбу. Проклинал потому, что вдруг с ужасающей ясностью понял, что не могу очаровать Ее. Нет, очаровать-то я, возможно, и смог бы, но я, что самое ужасное, не хотел Ее очаровывать. Я был готов признаваться в любви, осыпать изящнейшими комплиментами, эмитировать слезы, стоящие в глазах, быть одновременно чувственным и настойчивым. Я прекрасно знал, что должен сказать Ей, прекрасно знал, как это следует сказать. Я хотел это сказать. Чего я не знал, так это почему Она должна ответить мне взаимностью. Я все еще любил Ее, возможно, теперь любил даже более, чем несколько лет назад. Но я не мог объяснить даже себе, почему Она при этом непременно должна полюбить нищего полубезумного литератора с непрезентабельной внешностью и полным набором человеческих пороков.
- Такой, как Она не место рядом с таким…. С таким, как я. Она достойна лучшего.
Осознание этого каленым железом вонзилось мне в сердце, причиняя невыносимую душевную боль, которую я профессионально скрыл. Еще из разговора по телефону я узнал, что Она сейчас не одна, что у Нее кто-то есть для дел сердечных. Возможно, он более достоин…
- Не молчи, как статуя! Скажи Ей! Скажи Ей все! Пади на колени и скажи, как долго ты ждал, как блуждал среди пошлости и хладности, как среди всего этого согревался только воспоминаниями о Ней!
Орал на меня мой собственный разум.
- Такого шанса больше не будет! Ты годами молил Небеса о втором шансе. Вот он и другого Бог уже не даст! Вперед!
Она все еще слушала диктофон, зачитывающий Ей любовную балладу моим собственным голосом. Голосом автора этой баллады и ее несчастного персонажа. Я помнил, что в финале герой расстается с возлюбленной навсегда, ибо когда-то упустил свой шанс. Прямо мистическое совпадение!
- Прощай, любовь моя и будь счастлива. Я, увы, не заслужил тебя и сам это понимаю. Я ничего не могу тебе дать, кроме себя самого, а я стою не более использованного носового платка. Прощай любимая и прощай мой последний шанс.
Подумал я. У моего разума от этих слов случилась истерика и немедленный обморок. Остаток дня я тупо молчал, слушая Ее, но почти не слыша, и спокойно упуская долгожданную возможность. Много лет назад я упустил эту возможность из-за глупости, незрелости, волнения, комплексов…, теперь я упускал ее сознательно.
Она, дослушав стихи, вернула мне диктофон. Динамик прибора благоухал ее духами. Она говорила мне о том, что я не должен зарывать в землю свой талант, что я очень одаренный поэт, что я способен писать стихи, порождающие чувства… Я кивал, улыбался и пил чай. Потом я проводил Ее до остановки маршрутного такси, по дороге не сводя глаз с Ее прекрасной фигуры. Я знал, что любуюсь этим зрелищем в последний раз. Когда маршрутка тронулась с места, унося от меня мою первую вдохновительницу, я долго еще смотрел ей вслед. Готов поклясться, что в глазах моих на тот момент застыла тупая бесприютная любовь и преданность щенка, которого хозяева без всяких видимых причин вышвырнули на улицу. Хозяином была мудрость, запретившая мне сделать и сказать то, что я так давно мечтал сделать и сказать. Или эта сама же любовь повелела пожертвовать своим счастьем ради счастья возлюбленной? В таком случае будь и эта любовь тоже проклята вместе с судьбой!
До метро я шел, выкуривая сигарету за сигаретой и проклиная себя сначала за то, что не поступил иначе несколько минут назад, затем за то, что не мог поступить иначе. Всю дорогу до дома я периодически извлекал из кармана диктофон и подносил его к лицу, закрывая глаза и вдыхая аромат Ее духов. Я с горечью осознавал, что он скоро выветрится и сменится моим собственным запахом – запахом табака, перегара и скуки. Приехав домой, я напился до треска в затылке.
Летели дни, недели и месяцы. Она более не звонила. Не звонил Ей и я – не видел смысла, да и возникать в Ее жизни, как призрак из могилы, без приглашения не желал. Я опубликовал свои стихи в Интернете, ведь Она так хотела, что бы я перестал «писать стихи в стол» и «прятать от людей свой талант», закончил университет, потерял нескольких приятелей, полюбил нескольких женщин. Увы, я так и не забыл Ее, мою первую Музу. Я помню ее глаза в тот момент, когда она слушала мои стихи, приложив диктофон к уху. Мне показалось, что в глазах что-то блестело, какая-то влага, а взор их был обращен куда-то явно дальше этого холодного и до тошноты реального мира, куда-то, где все могло бы быть иначе, где герои моей баллады не расстались бы… Хотя, возможно, во мне просто еще не до конца умер глупый юный романтик, и все это мне только померещилось.
Жаль, что аромат Ее духов все-таки улетучился с динамика диктофона.