Побег пьеса в двух действиях

• Голос
– Что ж…
Поговорим о главном, но по-своему…
Какое осуждение довольно
Тому, кто панцырем самоугодия накрывшись
Сквозь скорбный полк неколебимо проходил
Сквозь вопли требующих помощи его…
Он нес сквозь годы некий труд
И мнил, что это благо всех…
Но никому не нужный, этот ворох тлел
Варясь в котле слепого самомненья
И вот, настал последний час.

На сцене стоит, накрытый белым полотном банкетный стол. На нем – как будто тело человека под белой тканью. Вот входит некто в черном, держа, как свечку, электрический фонарь. Нелепой маской смотрится лицо, подсвеченное снизу.

• Вошедший Первым говорит:
– Всю жизнь ты говорил
Умру – и все увидят
как велика потеря.
Ты умер! Где же плачущие?

• Умерший (его не видно, слышен один голос):
Рыдает воск свечи, погасшей в детстве
И слезы огненные жгут мне пальцы ледяные
Рыдает тот, кем я не стал, а мог бы.
Его несуществующие слезы
Соляной кислотой прожгли мне сердце
Рыдает милости не знавшая душа
Что не помиловала никого при жизни
И ныне непомилована.
Что вопрошаешь о слезах?
Иль недовольно этих трех потоков?

• Вошедший Первым:
Ты обмолвился однажды
Что обеспеченный посмертной славой
Ты смерть встречаешь, как аплодисменты
И трепетные звезды свеч тебе заменят
Те суматошные огни в огромном зале
Которыми ты бредил в детстве
И умер, так и недождавшись
Ты умер! Где же слава? Где огни?

• Умерший:
Видел я довольно.
Я видел склоны гор, пронизанные светом
И пел об этом. Мне листья хлопали в ладоши,
И звезды мне приветственно мигали
И волны одобрительно гудели.

Но вот однажды ветер налетевший
Принес мне лист бумаги смятый.
Неровным почерком там был написан стих
Подобный шуму кипарисов черных.
Я только глянул, и от ужаса проснулся.
С тех пор я равнодушен к одобренью,
Хулят ли, хвалят – бронза этих строк
Мне выстудила горло навсегда.
Неужто умер я? Тот стих
Мне смертью настоящей был, а эта –
Лишь совлеченья обеяний кровяных
И облаченье деревянных.

• Вошедший Первым (далее ВП):
Браво! Ты горд при жизни был
И ныне –
Окостенел в своей гордыне.

На последних словах входит Хор
Все с фонарями, как Вошедший Первым.
Вошедший Первым ткань с умершего срывает
Но вместо тела – там лежит гитара,
Тетрадей груда, кипа книг. На месте ног рулон холста
А вместо рук две опрокинутые вазы и пучок кистей
Вошедшие бросаются как коршуны
На тело мнимое, и каждый
Хватает по предмету.
Последней входит Жена.

• ВП:
– Пришла проститься с телом милым?
• Жена:
– Пришла проститься с мужем мнимым
• Умерший:
– Ужель венчанье было сном
Иль золото колец поддельным было
И призрак пил вино из чаши?
• Жена:
– Конечно, нет, но все же тот
Кем я тебя считала, как дым исчез
Едва минули сутки жизни нашей…
• ВП:
– Итак, пришла ты не прощаться
С мужем мнимым (с ним давно ты попрощалась),
Но поприветствовать пришла ты незнакомца,
С которым прожила всю жизнь…
Смотри! (со смехом обводя рукою Хор, где каждый держит по предмету)
Весь этот хлам был тем, кого считала ты супругом!

Хор, с предметами в руках,
Начинает кружиться вокруг Жены,
которая, закрыв лицо руками, медленно опускается на колени

• Жена:
– Я думала, что мой любимый
Куда-то вышел, и вот-вот вернется
А этот странный человек – лишь тень его, какой-то самозванец
И вот, вы говорите мне, что эта груда мусора…

• Умерший, входя:
– Лишь только прах,
Земле принадлежащий, и больше ничего.
Ты говорила, я уехал?
И правда, был я далеко,
Но с пол-дороги воротился.
В таких местах я побывал,
Что и не скажешь никому,
Чтоб не прослыть безумцем.
Я видел пропасти, как печь, когда горит едва-едва,
Багровые мерцают угли, клубится прах
И тысячеголосый
Сквозь клокотание огня я слышал стон

Я не своею волей шел
Меня конвой суровый вел
Мы проходили многие заставы, и на каждой
Я видел то, что будоражило мне память
И оживляло давний стыд: Друзей
Когда-то преданных, прохожих, мельком оскорбленных
О прочем умолчу, не в силах горечи снести повествованья
И безобра знейшие птицы – слова, что всуе сказаны когда-то
Вокруг роились, как вороны
Над павшей лошадью

И все они скрипели и визжали
Производя ужасный шум, и в этом гаме
Мне ясно слышались слова
Ты шел сюда всю жизнь, теперь ты наш

И каждый пройденный кордон
Страшнее был, чем предыдущий
И тьма вокруг него казалась гуще
Дыша каким-то ледяным огнем

Что обжигал, не грея. И когда
Отчаянье, схватив меня за горло
Влекло к последней глубине

Услышал голос я: -Довольно
Ты видел здесь,
Теперь вернуться
Ты должен
Но не задерживайся там, где жизнь оставила тебя
Тебе иное предстоит… Теперь иди.

Итак, я здесь. Но что за люди здесь собрались?
Зачем вам эти все предметы
Жена, зачем ты позвала их всех?

• Жена:
– Я не звала их, напротив
Когда расстались мы в последний раз
Ко мне вот этот господин
(показывает на В.П.) на улице пустынной подошел
И рассказал об этой странной смерти…
И вот я здесь, а эти все… (показывает на Хор)

Томительная пауза. Участники Хора молча подходят к Умершему, и складывают предметы у его ног. Каждый вставляет в получившуюся груду горящий фонарь. Последним подходит В.П., ставит фонарь и накрывает кучу полотном. Получается что-то вроде костра. Хор отходит к заднему краю сцены.

• Умерший (держит руки над костром)
– Гори огнем, невыстроенный дом
Гори огнем, мое потерянное сердце
Гори огнем, вода реки подземной
И все мое, гори огнем

Занавес. Конец первого действия.






Второе действие

На сцене горит костер (из 1 действия) Около костра сидит У. Вокруг Хор изображает Лес, шевелит руками, слышен шум ветра. Входит Жена, с закрытыми руками, как слепая. Она видит сон.
• Ж.:
– Уж третий год, как мой покойный муж,
Ожив внезапно, всех нас напугал.
Он обезумел, дом чуть не поджег
И без следа исчез. Но что я вспомнила о нем?
Сегодня ветер сильный, непогода
Я долго не могла уснуть
И лишь под утро
Тревожным
Забылась сном. И вижу дикий, пустынный лес,
Костер, и перед ним – о, ужас! – Бедный
Мой муж сидит, оборван, бос и дик
• У.:
– Уж третий год, как я бежал
От страшных спутников своих
Я умер для живых, для мертвых – жив
Для человека – зверь, для зверя – человек
Чужие огороды летом
Меня питали…
И свалок городских тепло
Зимою грело…

Но в глубине души своей
Я вижу тоже, что и раньше
Как свора псов, за мною по пятам
Идет реки подземной гарь
И страшный тот конвой, меня из виду потеряв
За мной идет, я слышу тявканье собак,
Затворов лязг
И голосов суровых перекличку.
Покоя нет душе моей смятенной.
• Ж.:
– Ведь это сон?
• У.:
– Кто здесь? (присматривается, заслонив глаза от костра)
Какое странное виденье…
• Ж.:
– Какие странные вокруг деревья…
Они как будто бы живые (Хор начинает шевелиться)
Какой костер чудной…
В нем проступают будто очертанья
Предметов странных, наполнявших
Жилище мужа моего: Вот
С кистями вазы, вот гитара
Вот холст, что так и не дождался рамы
Вот тетради… (берет одну, растерянно листает,читает выборочно и недоуменно пожимает плечами)
• У.:
– Скажи мне, призрак, кто ты,
Что вынимаешь неврежденно из огня
Все то, что сожжено в тот вечер страшный?
• Ж.:
– Какие странные стихи… Конечно, ведь во сне
Иначе быть не может…
• У.:
– Читаешь ты сожженное давно
И тьма вокруг как будто оживает…
? Некоторые деревья-хористы внезапно кидаются на костер, выхватывают фонари, соединяя их попарно, как глаза, согнувшись хищно, выглядывают из-за других деревьев. Слышно глухое рычание.
• У., с горечью:
– Три года я скрывался по оврагам
И свалкам городским,
Пытаясь оторваться от погони,
И тщетно – вот они, мои враги…
• Ж., проснувшись:
– Что со мною, где я?
Кто эти люди, что за странный свет?
• У., поднимаясьна ноги:
– Вы искали
меня так долго – вот я. Далеко я не ушел.
Как пес бездомный я блуждал вблизи от дома
И в окна желтые глядел голодным взором
И голосов веселых слышал звон.
К чему тянуть? Добыча перед вами.
• Ж.:
– Остановитесь все! Он мой. (берет У. за руку) Уж поздний час,
Часы, что третий год как встали –
показывают полночь. Нам пора
Домой. Пошли скорей, там все давно готово.
И гости собрались, и стол накрыт,
Тебя лишь нет…
Как плохо ты одет… Накинь хотя бы это (накидывает на У. полотно, ведет как слепого. Хористы, держа фонари, как свечи, понуро следуют за ними. Открывается задник сцены, там стоит стол)
• В.П., глумливо:
– Ты видишь, все давно готово, тебя лишь нет (показывает на стол)
• Ж.:
– Ты должен это сделать, как все порядочные люди
У. ложится на стол. В.П поправляет полотно, получается все как вначале. Хористы гасят фонари, уходят поодиночке, последней уходит Жена.
• В.П., обращаясь к телу У.:
– Ну что, набегался, устал? Настало время отдохнуть. (берет тетрадь, начинает отрывать лист за листом, и бросает на тело У.) – Усни спокойно. (уходит)

Некоторое время ничего не происходит. Но вот за сценой включается вентилятор, поднимается вихрь, который уносит листки, сдувает полотно, которым накрыто тело.
Предметы, раскиданные по сцене, начинают двигаться (приходит в движение ткань, на которой они лежат) У. пробуждается, как от сна, встает.
• Голос.:
Ужель ты мнил свободным стать
Не сбросив одеяний прежних
Где каждой складки тайники
Скрывали запахи вины?

Ты думал убежать на волю
Не отрешившись от оков
Пустых привязанностей
Видишь… Как безуспешен был
Твой замысел… Теперь же –
Настало время милости нежданной
Чего не мог ты сам –
То милосердие Создавшего тебя из ничего –
Дополнило. Как дым изчезли цепи
Тебя державшие… Смотри же
Не обращайся вспять
Иное ждет
Иди…

У подходит к двери, доселе невидимой, берется за ручку, оттуда вырывается ослепительный свет.

Занавес