Ринг

На квадратной,располосованной криками болельщиков и воплями побежденных арене ,упорно,лоб в лоб, бились неукротимая гордость и неуправляемое отчаяние.
Гордость рвалась в бой с арсеналом заржавевшего от времени и частого употребления оружия. Меткая язвительность,черствая ирония и ядовитый цинизм составляли главный щит в борьбе на залитой желчью арене. Жалили огнем выпады самоиронии и самоуничтожения. Острым зазубренным кристаллом рвал плоть смех цинизма. За могучими и крепкими плечами гордости,одетой в непробиваемый панцирь истины - смутно виднелись светлые лики праведных обреченных. Гордость поедом ела сама себя,отрывая полуразложившееся куски плоти с напряженных мускулов самозащиты.
Отчаяние билось на равных правах со страстью, болью,и страхом, возведенных в ранг имеющих право голоса на выборах в Жизнь.Каждый сам по себе не имел права на выход в свет. Вместе - составляли прямую угрозу гордости,подтачивая ее изнутри, изматывая алюминивые крепления принципов и направлености.
Арена освещалась пристальными взглядами болельщиков разделенных на кучу разных лагерей.
Одни аплодировали отчаянию, втихомолку посмеивясь в кулак,над непоправимыми ошибками и принимали сторону гордости - считая ее априори жалости.
Другие винили отчаяние в слабости и жаждали его поражения. В силу естественного отбора задавливали неокрепшие факторы и втаптывали их в грязь и пыль, прыгая от удовольствия на руинах собственной жалкой жизни.
На трибунах никакой обьективации. Сугубо личные переживания на фоне ярко - красной битвы двух противоположностей. Отчаяние,принявшее на секунду кровавый отблеск страсти. Гордость - измочаленная лохмотьями здравого смысла,жадно наполнившая чашу превосходства ядом одиночества.Залпом ее выпившая. Со всхлипом утершаяся длинным ворохом комплиментов со стороны.Поверившая в собственное Я путем отречения от себя же.
Битва продолжалась. Судьи и болельщики уже не замечали судорожных движений двух израненных противников.Свист,хохот советы и соболезнования приняли форму ухмыляющегося воздушного шара,поднимающегося вверх с пронзающим скрежетом ханжеских подобострастных подбадриваний. Аплодисменты отдавались барабанным боем с призывом - Бей! ПО размолотым в ореховую скорлупу почками. По разбавленной холодной водой крови... По жилам электрических разрядов. Поd этим упорным натиском не оставалось ни одной целой частицы. Ни одного загрязненного атома. Ни одной выжившей молекулы.
Все происходящее давно перестало напоминать битву - превратившись в пляшущий кан кан фарс.
Он бил по нервам посильнее корриды и похлеще утонувшей в апатии лени. Мелодия,отставленная фоном,прорывалась сквозь удары хриплым карканьем. На ринге - две непомнящие первопричин боя , озверевшие под влиянием со стороны - гордость - и отчаяние,видоизменялись при плотном соприкосновении друг с другом. Отчаяние шло на крайние меры,одалживая у подлости и лицемерия крохи помощи. Гордость истекала бледнеющей под натиском обособленностью.
Под ногами хрустели стекла ненужных советов и лопались со свистом шарики поддержки. Время от времени главный судья - полуослепший мозг - пытался разграничить правила. Поздно. К нему не прислушивались. С ним не считались. Его неровный голос не приникал в стойла,запутавшегося в оружиях сердца. Секиры правдивой лжи со стуком обрушивались на отдельные слои маслянистой кожи,не оставляя на ней следа,вызывая лишь зуд обреченного недовольства.
Битва почти закончилась. Победы не одержал никто.
От гордости остались требующие починки клочки и рваные перья новых принципов.
Отчаяние забилось в угол,требуя к себе внимания и почтения,просящее собрать консилиум из ведомых критиков,что бы оправдать собственную слабость и неумение бороться.
Каждый остался при своем. Битва ради битвы страшна необратимой волной никчемности.
Ради чего загасили огни триумфального шествия ? Зачем изуродовали лица неугодных масками лживых обещаний?
Пустота неминуемо завладела разворошенных рингом. Желто зеленые листья под натиском ветра усталости, опадают на полумертвую душу ковром новых ,несбыточных желаний.