Бездна

Овраги, низменности, впадины, ложбины, пропасти, расщелины, разломы. Чем ниже, тем лучше. Лететь на бреющем полете – удар ниже пояса высокочастотным радарам. Быть там, где смысл безвозвратно тает. Быть там, где легче всего отрешиться от суетных земных мыслей. Растаять, расслоится, переродится в новое потерянное для других - качество. Подняться на ступеньку ниже по хрупкой, вечно шатающейся и вибрирующей от неосторожного вздоха спиралеобразной лестнице моего сочащегося многослойного мира. Быть там где воздух до синевы свеж и прозрачен. Сохранить диафрагму свободы в сердце. Когда сердце молчит - разум отдыхает. Свернулась ласковым котенком, у миски моих запутавшихся в молоке мыслей. Исчезающий мир. Так уже было до грандиозного зачатия. Мир полный симфоний и расплющивающей какофонии звуков. Черная бездна неба расплавлена солнечными лучами. Разноцветные конфетти прилипли к небу. Позову стеклодувов, они выдавят их из меня на Землю. Кровь носится по жилам разъяренными быками. Здорово! Чаще бы так. Переродить свое тело – смысл. Удержать в сознании цвет и разрез ассирийских глаз - повод. Все остальное менее дорого. В утилизацию - не нужные части тела. Я – притаившийся идол в зрачках у неподкупного Б-га. В нем я не растиражированная, не размноженная на ксероксе и копировальной бумаге – Я. Единственная и эксклюзивная в своем роде - Я. Где же она, при всей аутентичности собственного осознания, эта забытая и затертая до дыр в моей памяти, восторженная натура? Знамена - изрешеченные пулеметными очередями, глашатаями наших дней. Смена караула на погранзаставе веков. Старый караул с болезненной бледностью, передаст приказ срочно вернутся, в руки холодного мертвого чувства. Никогда не выдавлю из себя, как из пасты «Колгейт» настоящего циника, без примесей и пищевых красителей. В душе расширяясь форсунками «Формулы-1» лечу в неизвестное метеоритным потоком. Выпущу на волю каторжников смеха. Сидеть в позе лотоса на собственной ладони. Перехватить инициативу у собственного ДНК. Залезть в молекулярную решетку камней и скал. Вне тела. Нагромождения костных суставов и студенистого протеина – вот все, что осталось после моего ухода. Часть меня уже история. Но, история до и после никого не интересует. Выдавливать из других слезливых рабов не собираюсь. Буду плыть по курсу. В режиме трансцедентного мейнстрима. Отвлеченно. В тысячах милях от домохозяек. Больше креативности г-да, больше! Создам вокруг, спереди и сзади от себя идеально гладкую, обтекаемую полусферу купола. Сошью для него на машинке «Зингера» полупрозрачный, серебристый материал. Я внутри купола, а он внутри меня. Височные доли купола разрывают аорту. Его содержимое втыкается в мои ребра разноцветными фресками, врастает массивными колоннами, пригвождающими меня к нефтяным шахтам. Проносящиеся образы и контуры. Вне тела. Слева - на пологом холме лагерь. Лагерь смертников - в метастазах древнего анахронизма. Джихадовцы жаждут смерти. У них все намного проще и больше похоже на футбольный матч. Первый тайм – подготовка к жестокой подлости. Второй тайм – святой джихад. В дополнительное время, если соблагоизволит Аллах, они как один мечтают попасть в рай. В общем, занимаются самообманом всю свою никчемную жизнь. Слышу их мысли. Они несмазанные скрипящие шестеренки Времени у меня под ногами. Но я выше их низменных страстей. Многотомней их Тариката. Им не задеть меня. Не растрогать чувств их драгоценного Аллаха. Их Аллах оказался во стократ циничней их самих. Аллах уже давно распределил все имевшиеся у него на складе подарки между ангелами. Как досадно! А они, твари земные, ничего не подозревая с надеждой, будто мухи мрут ради него! Их заунывные мугаммы с вершины минаретов, сродни плачу раненых чаек с обугленными глазами. Их зов лишь окрик. Просьба о помощи. Помощи убийцам. Они помогают убийцам, чтобы те убивая не винных не чувствовали угрызения совести. Вне тела. Скольжу над ними. Мне жаль помпезного поворота их головы, в мою сторону. Их концентрированное зло расползлось сметаной об мое железобетонное равнодушие. Не боюсь смерти. Моя жизнь не стоит того, чтобы я тратила на нее молитву. Не выворачивайте шеи звери! Пойдите галдящей попусту толпой к местному костоправу. Пусть выпрямит вашу крючкообразную мантру. Сходите к хирургу, пусть покроет ваши тела титановыми швами. Быть может это сдержит мутирующий в вашем узколобье фундаментализм. Сделайте хоть раз в жизни что-нибудь полезное! Медитирую сквозь непроницаемый шлейф тропического ливня слез. Но пулям не все ли равно?! Пули продолжали свой сольный полет. Наши взгляды схлестнулись и полет прервался. Вроде экстренной посадки. Ошибка пьяного диспетчера. Он оборвался. Оборвался - мыслью о прекрасном. Прекрасное - расцвело в разгоряченных пулях, остывшим счастьем. Пули стали гильзами. Гильзы присели и сладко зевнув вздремнули. Но сон был недолог. Погоня за мной ожесточилась с правого фланга - сытых и хитрых. Обманывающих все и вся. Бегущих за материей, по расчлененным телам духовного. Жрущих, как акулы невидящими глазами. Размножающихся, как протоплазма. Фальсифицирующих свой фирменный бренд – Аллах Акбар корпорашион. «Гусары» ближнего востока. Из их голых задниц развевался гордый флагшток эпохи примитивизма. Да уж! Своя задница ближе к телу. Своя клетка – умиротворяющий аргумент в споре с самим собой. Загнать себя в клетку собственных предрассудков, чтобы признать насколько прочны ее прутья. Не стоит на это разменивать клоны! В индексе моральных цен ханжество всегда предпочтительней пошлости. У пошлости запах протухших яиц и серый депрессивный цвет без надежды на отблеск.
Отпрыски Иеговы. Испоганили. Изгадили до нельзя. Но еще не убили. Третий глаз неумолимо маячит сигнальным буем на уровне лба. Расцвеченные золотом кресты. Как посмели вы сделать кресты из золота? Как осмелились менять структуру того, что было в своей ипостаси деревом? Не по вашим ли грешным душам, стонет дерево скрипки в назидание? Что, черт подери, Вы сделали уроды с чашей Грааля, с историей, с людьми, с Б-гом? На месте Б-га я бы с вами не канителилась и уже давно обрушила на ваши головы запалм всей накопившейся во мне серы. Мир катится к чертям. Туда ему и дорога! Мой путь - путь невесомой песчинки в вакууме молчания. Утешение лишь во мне самой. Я восторгаюсь сквозь боль, смеюсь сквозь стон и плачу сквозь ржание несущихся молодых жеребцов. Все во мне не так. Самокритично. Но и в других далеко от библейской идеализации. Могли ли они забыть? Могли ли они не знать? Любили – не на последнем вздохе. Жили – в полутонах морали. Существовали - на то, что в поте лица и мазолистых ладонях ассоциируется с деньгами. Я ухожу от Вас. Навсегда. Вне тела.
Я поднимаюсь вниз. Со шпилек моих каблуков стекает астральная смола. Орловские рысаки мыслей, уносят меня в мой единственный, спасенный и бережно охраняемый мир.
Овраги, низменности, впадины, ложбины, пропасти, расщелины, разломы. Чем ниже, тем лучше. Лететь на бреющем полете – удар ниже пояса высокочастотным радарам. Быть там где смысл безвозвратно тает.