Непризнанный гений и критик

Размокший под небом тревожной сентябрьской слизи
Усталый, небритый с бутылкой зажатой в кулак
По улице шел очень пьяный художник Шмаклизин
На нем, словно тряпка на швабре болтался пиджак

Сегодня он был в галерее на Малой грузинской
Где пару полотен его выставлялись на суд
Но критик один по фамилии мерзкой Опискин
Назвал его кисть - инфантиль, а манеру - абсурд!

Унижен, разбит и подавлен, осмеян жестоко
С позором был изгнан Шмаклизин, когда захотел
В свое оправданье Опискину плюнуть в монокль
И дать еще в морду, чтоб знал на кого тот посмел…

Шмаклизин смотрел на дома, на проточные воды
На редких прохожих под шляпками грустных зонтов
- Бездарные твари! – кричал он, - Подонки! Уроды!
Полипы на теле планеты – вот вы все кто!

У автостоянки художник на чьей-то машине
Ключом от квартиры автограф оставил в сердцах
В нем выразил боль непризнания он, но… в матершине
Зато очень емко. Всего в двух коротких словах.

Добавив для храбрости внутрь грамм двести «Столичной»
Непризнанный гений витрину разбил бутика
Но лишь потому, что тот торговал заграничной
Одежей бесовской, а цены рубил «с потолка»

- Продали Россию! – кричал вдохновенный оратор
- Споили народ! – как гранатой бутылкой он тряс
На улице «Вербной» Шмаклизин залез в экскаватор
Завел и поехал… Громить казино «Голд-Палас»

- Пигмеи! – кричал он на граждан из окон кабины
- Вы ногтя руки моей вместе не стоите все!
Машина рычала, и ковш угрожающе выгнув
Катила… По встречной к тому же еще полосе.

В динамиках с треском орал-надрывался «Deep Purple»
И фары зловеще глядели сквозь ливневый воск
За время поездки ковшом наш художник прихлопнул
Семь Опелей, Шкоду, Москвич и… газетный киоск

Подъехав к обители игр, разврата и пьянства
Шмаклизин витрину поддел, как заправский прораб
И въехал вовнутрь бандитско-игорного царства
Крича, что - буржуев долой, что - теперь он не раб!

Охрана бежала с позором, ломались рулетки,
Под натиском мощных протекторов рвался велюр
Художник кричал: - Проститутки! Говно! Шансонетки!
И ездил по залу, громя куртуазных скульптур

Его задержали на утро… в Мытищах… в овраге
Куда он свалил экскаватор, уснув на руле
Теперь он рисует мелком на тюремном бараке
А критик Опискин… в монокль глядит на Милле


Сентябрь 2006
М. Бочкарев