Фемида развлекается как может

Фемида на Руси галантна,
Едва ли беспристрастье здесь.
Мечта — законы, то забавно.
Их исполнять, ну, те что есть.
Давно и исстари накладно.
Абстракция и нынче честь.

Расчет, вот кто бы догадался.
Ах, ну зачем слепой весы.
Здесь преступления, они
В одной из чаш, в другой, смотри,
Лишь доказательства видны
Едва ли, но сейчас о главном.
Кого приносим в жертву мы?
Ах, сколь Фемида беспристрастна.
Ей здесь волнения напрасны.
Так ведь законы не важны.
Столь очевидно и понятно:
Ягненка просто ждут они.

Как верно, деньги тоже гири,
А доказательства поныне
Касаются едва лишь их.

Мерцает злато, шум утих,
Отринуты отныне споры.
Жертвы насилья и разбоя
Едва порой защищены,
Теперь в презумпции они.

Виновные здесь без вины.

Весы и мера преступленья
Отходят на последний план.
Закон здесь вроде эфемера:
Бесправен тот, кто слаб и мал.

Преступник бродит на свободе,
А жертву на алтарь несут.
Такая плата за свободу,
Таков наш мир, таков наш суд.

Правительство решило просто:
Зачем решать, кто виноват.
Пусть знаменитый адвокат
Избавит нас от той коросты,
Что преступления сулят.

И тяжбы, тяжбы и разборки,
И лотерея, словно тут
У нищего с его коморкой
Кусок последний отберут.

Не повезло, давай сначала.
Тут пересмотр, там новый суд.
В конце концов уставший малый
И сам отдаст без пересуд
То, что попросят для начала,
Но здесь уже замкнулся круг.

Алтарь готов и жаждет жертву,
И закрутились шестерни.
И вот беднягу на проверку,
На то, на это повлекли.

Бумаги, выписки, бумаги,
Негодный и ненужный хлам.
И снова жертва время тратит,
Бродя по четырем углам,
И бюрократии преграды
Встречает вечно тут и там.

Был жертвой, а теперь преступник:
Так порешил великий суд.
И вот беднягу без надежды
На жертвенный алтарь влекут.

Что было белым, черным станет.
Трактовка поменяет смысл.
Нет, адвокат здесь не обманет,
И прокурор достойно встанет.
Подборка дат, подчистка чисел —
И вот ужасный день настанет,
Фемида острый меч достанет,
Чтобы забрать чужую жизнь.

Страна волков, гиен, баранов —
Других здесь не выносят, тут
Страна блатных политиканов.
У них свой мир у них свой суд.

Волки меж нами слепо рыщут,
Гиены каверзы плетут,
Баранов на убой влекут.
Давно те счастия не ищут,
Так, слепо трудятся, живут,
Ярмо бесправия несут —
Они волкам, гиенам пища.

Порою волк в овечьей шкуре
Предстанет, чтобы обмануть,
Чтоб указать баранам путь.
И то приводит к диктатуре,
Но это призрачная жуть,
Её не упомянем всуе.

Мы все молчим, но больше грех
Страны, семьи всего народа.
Мы словно с краю огорода,
А ведь сей мир один для всех.

Иеремия, да, пророк,
Писал: «Пребудет наказанье
Для судий, должностных воров»,
Что не поможет истязанье
Достигнуть райских берегов.

«Не тронь вдову», — пророк писал, —
«Младенца, отрока младого,
И старца при смерти, больного,
И тех, кто хил, и тех, кто мал.

Не тронь их меж жилища их,
Скота, достатка, злата, пищи.
Не тронь золу от пепелища,
Одежды, что сейчас на них.

Царь, будь разумен, не спеши
И суд верши не за подарки.
Не слушай тех речей, что жарки.
Прислушайся к тем, что правы».

Арбитр, служи, твори закон,
Эмоциям не подавайся.
Поставь преступности заслон,
Судьей бесстрастным оставайся.

Пускай преступник друг иль брат,
Служи стране, а прежде праву,
Не жаждая мирских наград,
Все приходящие забавы.

Безвинных глас услышит Бог,
И день проклятьем этот станет
Для тех, кто обмануть их смог
Содом, Гоморра вновь настанет
Для отошедших городов,
Тех, что завет не соблюдают.

Злодейств все больше на земле.
Нажива — верою основа.
А нам все не хватает грома,
Чтобы понять: все в суете.

Мы милосердны для одних.
Весь мир похож на злое шоу,
Где верят журналистов слову,
Забыв про истины мотив.

Бог есть тепло, Бог есть любовь.
А сатана — обиды горе,
А сатана богатство злое,
Ведь преходящее оно.

Кровь, слезы, горести в эфир,
Слеза невинного ребенка.
И крупным планом сжатый мир.
Гиены здесь рыдают звонко,
Смеется весело сатир
Безжалостно и очень громко.

Ненатуральность бытия.
Привычные затерты фразы.
Ответ — как быть? — Себя любя,
То опухоль земли, зараза,
Растление умов зазря.


Фемида спит, чаша полна.
И наказанье-преступленье,
Где не доказана вина,
Теперь обычное явленье.
Чего не натворишь со сна.