Бородино. 2006 г

Заряжай ружье! Гусары в бой
На смерть во ржи в Бородино!
Грохочут пушки. Летний зной.
Команда: "Сабли на голо!"

Вперед за бравые дела!
За Родину! За мать!
Поднимем в воздух шомпола -
Нам до конца стоять.

Патрон в стволе, палаш в руке...
Французы уже прут.
Хотят отбросить нас к реке
И взять Большой редут.

В огне Семеновские флешы.
Пока кипит на пушках кровь,
Француз собрался знамя вешать,
Готовится атака вновь.

Ведь мы не зря за них сражались!
Не зря стояли шесть часов!
Там наши навсегда остались,
Найдя средь тел и грязи кров.

Снаряды рвутся, пушки воют,
Нас оттесняет грозный враг,
Фриан свой полк к сраженью строит -
Бой за Семеновский овраг.

Стоят войска Даву и Нея,
Стоят у собственных могил...
Дух битвы с севера повеял,
Но драться больше нету сил.

"Сомкнуть ряды! - пошли полки,
Атака началась. -
За мной, ребята, все! В штыки!"
Кровь в поле пролилась...

Железа лязг. Безумство боя.
Жестокость вся в ружье вошла.
И радость от чужого воя
В тот миг, как пуля цель нашла.

Орлы златые вверх взлетают,
В толпе бьет звучно барабан,
Солдатских душ, что в битве тают,
Уходит в небо караван.

"Мы взяли мост!" Но враг коварный.
Решил нас с фланга обойти...
И справа доблестные парни
В каре встречают Нансути.

За их спиной встал Коновницын
В одном с драгунами строю:
"Как только взмоют в небо птицы,
Сюда французы подойдут...

Мы встретим их штыком и саблей,
Услышим жалобный их стон -
Мы отомстим за то, что ранен
Смертельно был Багаратион".

А сзади белогривых тройка
Везет в повозке тело князя.
Подковы бьют их в землю бойко
Среди берез, осин и вяза.

"Ребята, милые, прошу вас,
Чуток хотя б приподнимите.
Позвольте мне в последний раз
Детей своих в бою увидеть".

Его глаза безумно рады
Были узреть, как на плацу
Конногвардейские бригады,
Честь отдающие отцу.

А вниз, с холмов, на поле брани,
В одну из самых страшных сеч,
Подобно соколиной стае,
Снося макушки с вражьих плеч,

Неистовой, дышащей лавой
Свозь море дыма и огня,
Покрыв себя великой славой,
Несутся конные войска.

Бороздина бригады рвутся
В ужасный, страшный, долгий бой.
У генерал-майора вьются
Плюмажа перья над главой.

Казалось бы, пропали звуки,
Затихли выстрелы и гром,
И замолчали в поле пушки,
И раненых угасший стон.

Глухой и тихий стук копыт,
Едва железа слышный звон...
И бес, что был внутри зарыт,
Грудь разрывая, рвется вон...

...удар. И снова рядом взрыв,
И снова тысячи людей,
Чтоб не увидеть смерть, закрыв
Глаза, похожи на зверей.

Друг друга разрывают в клочья,
Тела закапывая в рожь.
Им не дожить даже до ночи...
Патронов нет? Хватают нож.

И в центре золотого поля,
В густом дыму пороховом,
Теряется отвага, воля -
Ты забываешь обо всем.

Глаза горят углям подобно,
Земля уходит из-под ног.
В седле ты держишься свободно.
С тобою правда, там же Бог.

Ты в гуще битвы. Слева, справа,
Повсюду сталь грозит тебе.
"Но что же это, братцы? Браво!
Нашел он мужество в себе!

Один среди кирас французских!
Занес палаш он над врагом
За нас! За всех! Детей за русских!..
..уснет он беспробудным сном..."

А справа ждет в четвертый раз
Раевский на редут атаку.
Затек совсем уж левый глаз,
В руке еще сжимает шпагу.

И мчатся, воздух рассекая,
Корпуса Груши и Коленкура,
На солнце касками сияя.
"В штыки, ребята! Пуля - дура!"

Во фронт пехота, ров забит,
По флангам бьются всадники.
Река живая, все бурлит,
Пошли в сраженье банники.

Снарядов нет, сломались ружья,
Защитники все ранены,
Лежат солдаты в яме дружно -
Упали на заклание.

"Нельзя сдаваться! Живо в бой!" -
В безумстве пушечного рева
Встал офицер еще живой
И рота мертвых Лихачева.

"Честь - мой друг! Умру охотно,
Если должно умереть!"
И десяток воинов плотно
Встал и не ложился впредь.

Поднять орудья - нет людей,
И порох пропитался потом.
Перед глазами лик детей
И отчий дом под небосводом.

Снарядов нет. Патрон один.
Последний выстрел прогремел,
И Коленкур, сраженный им,
На землю с лошади слетел.

Но кирасиров больше нас.
Что ж... мы готовы умирать.
Внезапно отдан был приказ
Раевским "Хватит, отступать!"

И двинулись назад войска.
К трем пополудни пал редут.
Здесь, среди пыли и песка,
Французы тысячи найдут...

Защитников "кургана смерти".
Как будто всех скосил их мор.
Подхватит южный теплый ветер
Имперский яркий триколор.

Казалось ведь, держал победу
Наполеон в своих руках,
И сбылось вещее "к обеду
Мы разобьем их в пух и прах".

Но Платова, Уварова лихие казаки
За спиной у императора его обозы жгли.
Как меч стальной, разрезали они французский тыл
И Богарне отрезали, на помощь что спешил.

К пяти часам на юге заканчивался бой,
Тучков был должен выполнить приказ любой ценой
Не пропустить врага по Семеновской прям в тыл
И сделать только так, чтоб пыл его остыл.

С полудня в бой вступили московские полки
Деды, в руках их вилы, не сабли - топоры...
Отчаялись французы пробить в рядах их брешь,
И к вечеру затихли "merde", "убей", "зарежь".

И час за часом ближе все к ночи время шло,
Уж позабыло звуки ружья Шевардино,
Уж биться все устали, устали умирать,
И солнце перестало курганы освещать.

Французы к нам вплотную уже почти прижались,
А мы, где утром были, почти там и остались.
В сраженье этом жутком полвойска потеряли,
Но было б наше слово, его б мы продолжали.

Пока с земли святейшей врага мы не прогоним,
Пока его знамена в земле не похороним.
Мы будем драться до последнего - победного конца.
Мы сложим головы свои и отдадим стране сердца.

Но было принято решенье
Позиции отдать врагу,
И по командному веленью
Ему отдали и Москву.

Потом, на Острове Елены
Опишет бой Наполеон:
"Достойны были мы победы,
Но Русский был непобежден..."