Часть 7. День влюбленных

- Ну, где? Где твоя любовь?! - не успокаивалась я, оглядывая горизонты - Разворачивать душу, отдавать свое сердце, а тебе с открытой улыбкой по нему топором, да еще поднимая куски из грязи со словами: «Извини, так получилось…». Сколько раз?! Сколько?! Изнывая прожилками, заштопывая нервами и каждый раз удивляясь, что еще срастается. А где срок годности? Где гарантия, что завтра из этой грязи сам не поднимешься, захлебнувшись слезами и горечью? Болью за свою дурость, за свое доверие. Впрочем… наверное, так он и к лучшему. Не поднимаясь уйти, уйти по светлому коридору к той же глупой надежде. Но там она еще оправдана. Здесь то тропинки все истоптаны…
Мячта сидел на камушке и задумчиво улыбаясь, что-то перебирал в ладошках.
- Ну что, разве я не права? Какие уроки? Какое испытание? Из этого одно выносишь: боль и неверие! Забиваешься железными воротами, вешаешь амбарный замок, да на все смотришь с презрением через призму «чем еще подъебнете?». Лучше первому ударить. Только не хочется опускаться. Не хочется боль выносить на чужое доверие после своей прошедшей. И все это только от доброты душевной, свою планку имеющую. И не факт, что она не опустится. Устаешь… просто устаешь… - и я махнув рукой, устало опустилась на землю. День клонился к закату и огромный солнечный диск, цепляясь за макушки деревьев, плавно опускался за горизонт, вытирая последними лучами выступающие слезы.
На плечо легла мягкая ладошка и знакомый голос прошептал на ухо: «Смотри». Перед глазами возник кулачок и не спеша разжав пальцы, взору представил бабочку. Ее бархатные пурпурные крылышки были слегка помяты и подрагивали, словно разбитое сердечко. Она недоверчиво пошевелила усиками, потом уверенней потрясла крыльями, расправив их и пару раз взмахнув на пробу, решительно поднялась в воздух. Поймав попутный поток, она полетела к закатывающему диску, в поиске своей второй половинки.
- Вот поэтому, я еще с тобой, - усевшись рядом, Мячта обнял меня небесным пледом с мерцающими звездами, спасая от сырости наступающего сумрака.