Посмертное

Бери меня, жалко стареть на холодном ветру,
По миру скитаться по трассам пока не умру.
А солнце не любит так рано вставать поутру
И злобно кидает над миром вуали зарю…

А маятник сбился со счёта и – мимо земли.
Надеялся путник на факел мелькнувший вдали,
Но там, у причала на привязи спят корабли;
Не срок на свиданье, но фары фургона в крови…

Так снегом на поле и матом на яркий лоскут –
В июле заплещет любовь – лето полных причуд –
И в сердце сосуда греховного мысли текут,
И бредом окрашено всё, что написано тут…

Быть может, не здесь, не на этом спокойном снегу,
Покойником в пропасть послушно и гордо бегу;
Тень чуда в пещере ума для тебя берегу,
Я тени подобный коралл на морском берегу….

А сердце молчит, и молчат все твердыни небес:
Ни знака, ни мира, ни пропасти – сон не воскрес.
Бес боли, бес страха, бес жалости, колкости бес…
Баяном под кожу кусает – манит в дивный лес…

Слова словно табор чумазых и чудных цыган,
И лист их пускает как фильмы на белый экран.
В пустыне листа одиноких следов караван,
И мысли приблудные бродят в краю нарисованных стран…

Короста пурпурная сохнет на розовой, рваной строке,
Мой слог пестовали кнутами на злом сквозняке,
Купали в широкой и мелкой равнинной реке –
Мозоли присохли к дороге и боль в языке…

О чём прошептал я в последней, прощальной строке?