Рыжик

С Валентином Ивановичем и его сыном Андреем я познакомилась три года назад. Осень стояла теплая, сухая и было не похоже, что это сентябрь и только начинающие желтеть листья напоминали, что лето прошло. Но отдыхающие пользовались каждым погожим днем и после обязательных процедур спешили к реке: позагорать, покататься на лодке, поиграть в волейбол на лугу.
Валентин Иванович, стройный, худощавый, интеллигентный мужчина, несколько раз пытался отвезти к реке Андрея, но тот начинал капризничать и проситься в палату. За все время, когда я издали, наблюдала за ним, на его лице не появлялось даже подобие улыбки, простого любопытного взгляда. Андрей – десятилетний мальчик-колясочник, всегда сидел, уныло уставившись в одну точку, безвольно опустив голову, руки.
И вот однажды Валентин Иванович очень рассердился за его упрямство и отвез того в палату со словами: "Ну и сиди там один». Он быстро вернулся на улицу, сел на скамейку рядом со мной, нервно закурил. Мы разговорились, и он поведал мне грустную историю.
– Два года назад Андрей лазил по деревьям, забрался очень высоко и неудачно спрыгнул – ушиб позвоночник. Через полгода у него парализовало ноги. С тех пор он в коляске. Озлобился, стал безразличным ко всему. Наступает полная депрессия: не хочет учиться, читать книги, не могу заставить лечиться. У меня опускаются руки, я не знаю, что делать. Особенно это стало заметно, когда жена уехала к своей матери – ту парализовало и перевезти ее сюда нет возможности. Я объясняю Андрею, что мама скоро приедет, что это временно, пока болеет бабушка. А это «скоро» второй год тянется, и поэтому он ничего слушать не хочет, замкнулся в себе. Вот такие у нас дела. Вы уж извините, что выплеснул на вас свое наболевшее. Пойду, посмотрю, как он.
Валентин Иванович ушел, весь придавленный навалившимся горем и заботами.
Перед самым моим отъездом в санаторий на однодневный отдых заехала молодая семья: муж, жена и пятилетний ребенок. Они ехали на машине на юг и сделали здесь остановку. Еще с ними была белая с желтыми пятнами небольшая собачка и маленький рыжий щеночек. Он совсем недавно появился на свет и был размером с варежку.
Андрей сразу обратил внимание на щеночка: в его глазах появилось любопытство, интерес. Он смотрел, как щенок играет со своей матерью, с мальчиком. На его лице светилась улыбка!
А щеночек был необыкновенно игручий: он клубком катался в ногах у матери, взбирался к ней на спину, трепал ее за уши, за хвост. По штанине брюк хозяина, как котенок, лез к нему на колени. Но самое смешное было, когда он хватал лапками любой палец протянутой руки и начинал сосать, дергая его.
Я обратила внимание на Андрея – он тоже протягивал свою руку! Он долго сидел возле щенка и никак не хотел уезжать в палату.
Я спросила хозяина щенка:
- Как же вы решились взять в дорогу такого маленького?
- Понимаете, какое дело – я его обнаружил в дороге.
- Как это так? – удивилась я.
- Да вот именно так. Сделали мы остановку не далеко от деревни, потом сели в машину, поехали. А Берта встала лапами к заднему стеклу, царапает его, то к дверце лезет, скулит. Думаю: «Что это с ней – в машину еле запихал, и сейчас так странно себя ведет?» А тут еще Андрюшка заревел:
– Папа, останови машину!
Затормозил я, открыл дверцу – Берта выпрыгнула и помчалась назад к стоянке. Спрашиваю своих: "В чем дело?" Молчат. И тут возвращается Берта с щенком в зубах и так виновато смотрит на меня: знает она, что я был против нее – не в наших квартирах разводить собак. Так я и не понял, откуда взялся щенок. Уговорили меня довезти их до селения.
– Папа, да он давно у нас, – рассмеялся маленький Андрюшка.
– Как это – давно?! – возмутился отец.
– Ты помнишь, однажды был писк в комнате, а когда ты спросил: "Что это?", я сказал, что наступил на хвост Берте, и ты дал мне подзатыльник. А это Рыжик пищал, он утром родился.
– Что?! ~ грозно прорычал отец. – А мама знала?
– Конечно, – потухшим голосом пролепетал Андрюшка. Он весь съежился в клубочек, а Берта ухватила зубами расшалившегося щенка и подтащила его к ногам Андрюши. А тот виновато произнес:
– Папа, да ты не ругайся, мама сказала, что отдаст его в хорошие руки.
Я заметила, как наш Андрей ухватил отца за руку, и что-то говорил ему торопливо. Но в этот момент за мной пришла машина и увезла меня, а я так и не узнала судьбу Рыжика.
Через три года я попала на отдых в местный пансионат. Время было зимнее, но каждый сезон прекрасен по-своему.
После двух вьюжных дней на улице ярко светило солнце, которое по-хозяйски расположилось на небе: разогнало тучи и расчистило всю серую пелену. Яркие лучи, отражаясь от белого сверкающего снега, слепили глаза и вызывали улыбки на лицах отдыхающих, степенно прогуливающихся по аллее пансионата. А дети после сытного обеда устремились к сугробам: одни строили снежную крепость, а другие носились между деревьев и бросались снежками.
По аллее, лавируя между прохожими, вихрем промчался маленький пушистый рыжий комок. Несколько человек остановились и смотрели на это чудо.
Подошедший молодой мужчина строго крикнул: «Рыжик!» Рыжий комок, похожий на большой мохеровый моток ниток с приделанными ушами и хвостом, остановился, посмотрел на мужчину, тявкнул, как будто спрашивая: «Чего?» В этот момент к его ногам упал снежок, брошенный ребятами. Рыжик ухватил его зубами, подбросил и старался поймать лапами. Затем вновь подбрасывал и вновь ловил, но снежок от ударов становился все меньше и меньше, и вот он рассыпался. Щенок удивленно, непонимающе рассматривал снег, обнюхивал его и вопрошающе смотрел на хозяина: «Куда же он делся? С чем же мне теперь играть?»
В конце аллеи остановился мальчик на лыжах. Он скатал снежок и бросил в сторону щенка, но не добросил, и тогда он позвал его, но тот и ухом не повел, продолжая обнюхивать снег. Мальчик бросил еще один снежок и позвал громче: "Рыжик, ко мне!" Щенок повернулся в его сторону, радостно взвизгнул, завилял хвостом и помчался к нему. Мальчик поехал по дорожке, ведущей к реке, бросая впереди себя снежки, а Рыжик, визжа от удовольствия, носился от одного снежка к другому. Вскоре они скрылись из виду.
Мужчина заметил меня и подошел. Я с трудом узнала в нем Валентина Ивановича: он помолодел лет на десять, глаза его светилась от счастья. Я удивленно спросила:
– Неужели тот лыжник – Андрей?!
– Да, да, это он, – радостно произнес Валентин Иванович.
– Что же явилось толчком к началу выздоровления?
- Тот самый Рыжик, вы его помните?
- Это та самая варежка мохеровая?
– Да, да, та самая. Но сейчас он подрос, правда? Уговорил я тогда хозяев отдать нам щенка. Маленький Андрюшка плакал, но успокоился, когда узнал, что Рыжик остается у его тезки. А своему Андрею я поставил условие, что он будет делать все, чтобы встать на ноги и самому воспитывать щенка. С того момента не я, а он заставлял меня делать ему массаж, упражнения. На полу играл с Рыжиком, в коляску почти не садился. И позвоночник постепенно стал разрабатываться. Летом купались с ним в реке, а зимой встали на лыжи.
– А жена вернулась? – спросила я.
-– Да, конечно. К сожалению, ее мать не удалось поднять на ноги. Схоронила она ее и сразу приехала. Вон она проехала за Андреем следом. Я сегодня отстал от них, ходил в магазин. А так мы вчетвером гуляем: Рыжик стал полноправным членом нашей семьи. И как видели – все такой же шалун. Пойду встречать.
Валентин Иванович ушел, а я подумала, что положительные эмоции, устремленность, бывают сильнее лекарств.

1999г.