Роддом 6 им. Н. К. Крупской

 Конюховой Тамаре Петровне, акушерке роддома №6 в 1941-45 гг посвящается

На тихой зеленой улице
в центре старой Москвы
похожие, словно пуговицы,
с ножек до головы,
зацелованные мамашами
ангелы во плоти.
Пальчики, как лепестки ромашек,
если ко рту поднести...

Привычная, в общем, идиллия,
где не сошли с ума.
Вселенная от бессилия
жертвой стала сама.
Фашистское бомбометание
целится на роддом.
Со смертью проходит братание
даже в бою с трудом.

Ещё не замужние девочки,
словно солдаты в строю.
Сестрички мои, акушерочки,
как на переднем краю.
Вы кровь проливали в пробирки,
зря не пропала кровь.
Больных безнадёжных от бирки
ваша спасла любовь.

Во время тревоги в подвалах
страх висел на плечах
В статистику как подавались
роды при тусклых свечах?
Вы тихо шептали во здравие,
Бог слышал молитвы те...
Все выживали, как правило,
рожденные в темноте.

С моей героиней на лавочке
долго о прошлом молчим.
Она вспоминает про саночки,
про детские куличи.
Читает Демьяна Бедного –
(жила с ним в одном дворе).
И помнит звук боя медного
в ближнем монастыре

Вся жизнь, как трансферт на пароме.
Почти девяносто лет
прошло, как ты в том же роддоме
увидела белый свет.
И криком своим возвестила
тот восемнадцатый год,
когда сумасшедшая сила
вращала российский народ.

Взрослела, училась, мечтала
о друге и о любви.
Но невразумительно мало
пели тебе соловьи.
Без гомона детского пусто,
дом изнывал нутром...
Да что мы толкуем о грустном,
вернёмся назад, в роддом.

А там – мир поэтому вечен –
детей появлялась рать
и если кормить было нечем,
кормила другая мать.
И были не страшными беды,
лишь бы врага дожать.
И так всем хотелось Победы –
готовы ещё рожать.

Бои отгремели, салюты
словно черту подвели.
Все дни, и часы, и минуты
гвоздиками расцвели.
Сияли безоблачно дали,
как много вокруг листвы...
Девчонкам вручили медали
"За оборону Москвы".