Сорок шестой, послевоенный год...

* * *

Сорок шестой, послевоенный год,
Голодный, неустроенный, пропащий, -
Он музыкой наполнен «до» и «от»,
К поре той вовсе мало подходящей.

На танцплощадке, где крутили вальсы,
Там Ванька Дуську называл шалавой,
Вертинский пел: «Кто вам целует пальцы?»
И Лещенко: «Ах, чубчик кучерявый!»

А возле рынка пьяный инвалид
Под лозунгом «Да здравствует великий…»
Лежал в канаве, страшен и небрит,
И, встать пытаясь, сквернословил дико.

С утра, пока еще он трезв бывал,
Он разводил меха аккордеона,
Фальшивя, «Розамунду» напевал,
Вовнутрь куда-то глядя отрешенно.

Ему рюмаху поднесут, как другу,
Фронтовики – просоленные спины,
И он за это врежет «Чаттанугу»
Из «Серенады Солнечной долины».

А после, захмелев и опечалясь,
Забыв, что прогремел последний выстрел,
Сыграет бабам: «Что стоишь, качаясь…»
И пацанам: «…И танки наши быстры».

За Родину он беззаветно дрался,
Мечтал вернуться радостно, со славой.
Ах, Дуська, кто твои целует пальцы?
Ах, Ванька, где твой чубчик кучерявый?!